Чужих детей не бывает

Те скоротечные секунды, которые Дерек потратил на удивление, Флин анализировал противника, искал его уязвимые места и наращивал щиты, предполагая, что следующий удар будет ещё сильнее предыдущего. Одновременно нападать и закрываться труднее, чем просто закрываться, хоть и растягивая щит. При следующем ментальном ударе заскулила женщина, ее зацепил удар, нацеленный на Ричарда. Удар был очень мощный, щиты практически рухнули, но всё же Флину хватило мастерства их удержать.

Псих прекратил атаковать и, наконец, заметил настоящего противника.

Непривыкший к неудачам, Дерек в ярости обрушился на оппонента всей своей мощью, не замечая, что его противник лишь поддерживает щиты, не пытаясь бить в ответ. Флин ловко уводил психа как можно дальше от дома, открывая силовикам единственный путь внутрь для спасения заложников.

Привычно послушный, Дерек то и дело отвлекался на истеричные приказы впадающей в панику хозяйки, давая Флину передышку. Очень сильный, наглый и необученный менталист орудовал своей силой, как гномьей кувалдой. Там, где нужно действовать тонко, он пёр напролом, где нужно действовать умело — не хватает навыков. К огромному сожалению Флина, он не мог атаковать, если не хотел, чтобы и без того нездоровый разум безумца пошатнулся и канул во тьму. Он нужен им живым! Веррес самолично прибьёт его, если лишиться такого источника информации. Преступника нужно было поймать, но как? Силы на исходе, идей никаких, а этот ненормальный продолжал нападать, словно его резерв бесконечен.

Псих вдруг изменился в лице. Флин с удивлением наблюдал за странными метаморфозами. Гнев и ярость сменились на стон боли и детское непонимание. Дезориентированный Дерек оседал на землю, под действием заклинания «ловец безумцев». За его спиной стоял Ричард. Ни Матильды, ни Мей на поляне уже не было, но раз Ричард так спокоен, значит, девушка в безопасности, а преступница в надежных руках Теневиков.

Сотни лиан оплетали дом, сдерживая его раскачивание под шквалом ветра. Маги земли, которые были вызваны для подмоги, выращивали их с небывалой скоростью. Воздушные завихрения, искавшие выход из каменной ловушки угасали под воздействием поглощающих щитов.

Что ж, стоит признать, Тени знают свою работу.

Флин обессилено опустился на землю, зная, что через пару мгновений, на выходе покажется кучка жмущихся друг к другу детей и Веррес, несущий на руках племянницу.

Глава 3

Проснулась я от раздражающего звука шелестящей бумаги. В поисках источника звука попыталась осмотреться, но стоило повернуть голову, как она отозвалась адской болью. Непроизвольно застонала. Болела не только каждая извилина моего мозга, но и каждая косточка черепной коробки. Звуки перелистываемых страниц тут же стихли, зато в поле зрения появился смутно знакомый мужчина.

— Ты, наконец-то очнулась, — шепотом поинтересовался он, присаживаясь на табурет возле кровати. Дежавю какое-то ощутила, ей-богу. Не так давно в таком же положении рядом со мной сидел Флин. — Ну, как ты себя чувствуешь?

— Голова болит ужасно, — пожаловалась севшим голосом. Даже для меня самой фраза получилась невнятной. Удивительно, как мужчина разобрал слова.

Через пару мгновений мне протянули странную посудину с водой. Что-то вроде поильника для лежащих больных. У меня получилось взять эту поилку и самой вполне благополучно напиться. Однако живем.

Я осмотрела помещение, в котором находилась. Ну, насколько это было возможно, потому что при любом движении мне хотелось взвыть от режущей головной боли. Больничную палату ни с чем не перепутаешь, даже большую. Конечно, здесь не было привычного земного медицинского оборудования, зато был явный лекарственный запах и едва уловимый налет казёнщины.

А ещё здесь был Флин, крепко спавший на соседней кровати. Щеки бедолаги ввалились, нос заострился, а и без того серые волосы были тускло-безжизненными. Возможно, я утрирую, но почему-то именно сейчас, глядя на то, как он свернулся калачиком прямо в одежде, с зажатыми ладонями между коленок, мне было его чертовски жалко. Интуиция шептала, что мужик опять наизнанку вывернулся, спасая горемычную меня. Я хорошо помню намерения Дерека, и то, что по замыслу Матильды, жить мне не полагалось. В душе поднималось какое-то непередаваемое чувство к этому странному типу, что так беззастенчиво читал мои мысли при каждом удобном случае. И дело было не только в благодарности.

— В прошлую нашу встречу я не представился, — начал издалека мой собеседник, прерывая мои размышления. — Я Веррес фон Риштар, дядя Эмилии.

С удивлением уставилась на него, как баран на новые ворота.

— О, — слов не было. Вот уж не ожидала встретить несостоявшегося родственника. И уж точно не в тот момент, когда я к этой встрече ну вот совсем не готова. — И почему же вы здесь?

— Наверное, потому что задолжал тебе извинения. Мало того, что я повел себя как дурак, так ты ещё из-за меня прошла через этот кошмар. Если бы я тогда не позволил взять эмоциям верх, а действовал с присущей мне рациональностью, то ничего подобного не произошло.