Чужих не жалко

Стол был завален так, что для новой стопки свободного места не было, и она положила ее поверх уже лежащих.

* * *

Тело под ладонью было мягким и упругим.

– Игорь…

Он погладил белую шею, нырнул пальцами в волосы. Притянул Веронику к себе, положил на плечо.

– Игорь, пожалуйста, уйди.

– Почему? – он не принял ее слова всерьез. – Тебе со мной плохо?

Она отодвинулась, поднялась, надела платье, стоя к нему спиной.

Игорь нашарил брошенные брюки, надел. Рубашку надевать не стал.

– Игорь, уйди!

Она стояла, отвернувшись от него.

Игорь подумал и сел в кресло, в котором она любила сидеть.

– Я разведусь с Лилей, – сказал он не столько Веронике, сколько себе. – Я просто с ней разведусь.

– Нет! Я не хочу быть причиной чужого несчастья!

– Ты не являешься причиной.

– Послушай, Игорь!..

Вероника к нему повернулась, он поманил ее руками. Она, чуть помедлив, подошла, села на подлокотник.

– Ты делаешь чудовищные выводы из ничего! Понимаешь, из ничего!

Ему не хотелось говорить о Лиле.

– Я разведусь с ней, потому что допускаю, что она могла это сделать. Ты здесь совершенно ни при чем.

– Нельзя делать поспешных выводов! Нельзя, понимаешь!

Игорь вздохнул.

– Я еще несколько дней назад стал подозревать… Не подозревать, но… Короче, еще до того, как ты мне сказала про Лилю, я допускал, что она могла это сделать.

– Почему? – Вероника заглянула ему в лицо. Взгляд у нее был печальный и внимательный.

– Потому что было много мелочей… Вероника, я не хочу о ней думать, не мучай меня.

– Я не хочу быть причиной чужого горя!

– Ты не являешься причиной, поверь. Я бы все равно с ней развелся. Только без тебя мне было бы гораздо хуже.

– А есть куда хуже? – невесело усомнилась она.

– Есть. Если ты меня прогонишь, я утоплюсь.

– В луже?

– Нет, – он покачал головой. – В Яузе.

– Ты не умеешь плавать?

– Умею.

– Игорь…

– Вероника, хватит! Я буду говорить только о нас с тобой!

Он никогда не разговаривал так с Лилей. С Лилей он разговаривал, как с ребенком, иногда капризным, но всегда любимым.

С Лилей он не был самим собой.

– О нас с тобой?.. – невесело улыбнулась она и, встав с подлокотника, отошла к окну. – О нас с тобой я могу все рассказать прямо сейчас. Пройдет время, у тебя все наладится с женой. Я стану тебе в тягость, и мы расстанемся.

– Я же сказал, я разведусь с Лилей! Я не могу жить с женщиной, допуская, что она может быть убийцей моей дочери. Я это допустил еще до того, как тебя встретил.

– Ты не разведешься!

– Почему? – он действительно не понял.

– Потому что я тебя об этом прошу.

– Не понял.

– Что тут непонятного? – фыркнула она. – Я прошу тебя не разводиться.

– Это невозможно!

– Возможно, – она улыбнулась. – Я прошу тебя не принимать поспешных решений, и ты не посмеешь отказать мне в маленькой просьбе.

– Хорошо, я разведусь через неделю, – засмеялся Игорь.

– Через месяц!

– Что ты торгуешься? Ты на рынке?

– Игорь, я прошу тебя месяц ничего не предпринимать. Я хочу, чтобы ты сейчас ничего не менял в своей жизни. А там видно будет. Считай, что это мое условие.

– Условие для чего?

Ему было все равно, какие она выдвигает условия. Он будет к ней приходить, несмотря ни на какие условия, и что-то ему подсказывало, что она его не выгонит.

– Обещай, что ты месяц не будешь ничего предпринимать!

– Обещаю, – отмахнулся Игорь и похлопал по подлокотнику. – Иди сюда.

Она вздохнула и подошла. Он потянул ее за руку, посадил на колени.

– Завтра и послезавтра меня не будет в городе. – Вероника провела рукой по его щеке.

Черт… Впереди выходные, он совсем об этом забыл.

– А где ты будешь?

– Поеду к родственникам за город.

– Жалко, – вздохнул Игорь и неожиданно спросил: – Как тебя звал муж? Вера? Ника?

Она напряглась, замерла. Он молча погладил ее по спине.

– Одевайся. Мы пойдем в ресторан. Я жутко проголодался.

– Не хочу, – улыбнулась она. – Не хочу никуда ходить.

Они заказали обед домой. Вероника достала тарелки, переложила в них еду из пластиковых упаковок. Тарелки были странной ломаной формы и темного стекла. Он таких раньше никогда не видел и никогда не купил бы их домой, но почему-то тарелки казались уместными и правильными на скромной Вероникиной кухне.

Игорь наблюдал, как она хлопочет, и ему казалось, что он вернулся домой из долгого-долгого путешествия.

* * *

Стася запирала квартиру, когда у соседей послышался шум и дверь распахнулась.

Соседка, с которой раньше Стася при встрече перекидывалась парой слов, совсем не изменилась.

Наверное, Стася тоже изменилась мало, потому что соседка, посмотрев на нее с настороженным любопытством, неуверенно произнесла:

– Станислава?

– Здравствуйте, – сказала Стася.

Соседке было лет семьдесят. Раньше к ней по выходным приезжали внуки, бегали по площадке, шумели. Когда малыши уезжали, Егор с облегчением вздыхал.

– Злой ты, – говорила ему Стася. – Хороших людей дети радуют.

– Я не злой, а честный, – смеялся Егор.

Соседка была активной, следила, чтобы подъезд хорошо убирали. Собирала подписи под какими-то жалобами. Егор их подписывал.

– Мне это ничего не стоит, а ей приятно, – объяснял он Стасе.