Чужими глазами

Богус, сказав что-то про доклад, немедленно исчез в темноте вентшахты вместе с встретившим их дозорным. Аркан прислонился спиной к холодной стене, переводя дух после стремительного марш-броска от Столицы до Горьковской. Остальные тоже отдыхали. Здесь, в безопасной тьме подземки, охотником снова овладели воспоминания. Перед глазами почему-то маячил тот, самый первый поход в нагорную часть города. В тот день, двадцать лет назад, отряду Столицы так и не суждено было добраться до Горьковской. В памяти снова всплывали давние и далекие образы: умирающая женщина на дороге, обратный путь в сизой мгле, что расползлась на несколько кварталов. Оружие Аркадию пришлось отдать товарищам – сам он нес на руках мальчика, найденного возле умирающей матери. Охотник хорошо помнил маленькие ручки, обхватившие шею. Ребенок тяжело дышал и всхлипывал, его трясло, как в лихорадке. Аркадий вдруг понял, что от него сейчас зависит жизнь этого малыша. Девочку нес парень по имени Паша, и в тот день Аркадий в последний раз видел товарища. Серый туман поглотил его бесшумно и незаметно, а когда командир вдруг понял, что отряд потерял одного человека, было уже поздно. Напрасно товарищи еще битый час бродили в тумане и звали Павла. Друг канул в неизвестность, а вместе с ним и малышка, которой судьба подарила спасение, а спустя всего час отобрала жизнь.

Начальник станции в тот день был невесел. Дотошно расспрашивал бойцов, качал головой, вспоминая пропавшего Павла. Потом он долго стоял у двери «палаты» в госпитале, глядя на спящего мальчугана. Аркан осторожно выглядывал из-за спины Игоря Юрьевича, присматриваясь к новому пациенту. Тот спал тревожно, неровно дыша и вздрагивая во сне. Аркадий дал мальчику на вид года два с половиной. Охотник успел лишь разглядеть смуглое личико и белый лоскуток ткани, пришитый к кофточке, на котором было вышито черными нитками: «Антон».

Ну а горьковские явились сами, спустя три дня после того похода. Жители Столицы выбирались из палаток и удивленно таращились на незнакомцев в необычных костюмах с новыми автоматами и тяжелыми рюкзаками. Но гости оказались дружелюбными – вежливо отдали магазины и пистолеты, после чего их проводили к начальнику станции. Платыгин с советниками и горьковскими надолго заперся в комендантской. Потом собрал самых близких ему людей.

– Мужики, вы были правы. На Горьковской почти четыре сотни укрылось. Там же у них еще убежища под зданиями УВД и ФСБ. В общем – спаслись, обустроились. Оружие есть, лекарства. Видали, какие у них костюмы? В таких и через «локалку» на Стрелке прорваться – раз плюнуть. А вот с провиантом и водой туговато. Предлагают сотрудничать.

– А почему нет? – подал голос кто-то. – С железнодорожниками подружились, и с этими скорешимся. Надо друг за друга держаться крепче, а то передохнем все. Это вам не ленинские твари, которые только о себе думают.

– Дисциплина у них на высоте, – надавил на последнее слово Игорь Юрьевич. – Все-таки не простые люди, в погонах, знают цену организованности. Правильно сказали – надо с ними общий язык найти, подружиться.

– Оружие и костюмы у них знатные, – хмуро подметил Нестеров, правая рука Платыгина. – Если захотят – захватят нас в два счета. Пикнуть не успеем.

– Тоже верно, – кивнул начстанции. – Возьмем курс на сближение, но будем начеку. Время покажет.

А вернувшись на станцию, Аркадий наткнулся на Мишу. Тот, едва завидев друга, бросился обнимать его. В глазах товарища плескалось счастье.

– Живы, Аркаша! Живы! – крикнул он так, что некоторые на платформе обернулись, наблюдая за парнем. Аркадий заглянул в глаза друга.

– Миш, что стряслось? – недоуменно спросил Аркан.

– Катя с Викой живы! – затрясся Миша. – Я горьковских расспросил, по описанию узнал. Видимо, тоже успели в подземке укрыться. Как бы их только увидеть, я же изведусь теперь. Аркаша, будем жить теперь, будем!

– Будем, – попробовал как можно искреннее улыбнуться Аркадий. Свое горе он упрятал глубоко и старался не тревожить его, но слова друга разбередили рану.

А вечером Аркадий снова был в станционном лазарете. Осторожно приоткрыв дверь, он смотрел на нового пациента. Мальчик спал – сейчас уже спокойно, дыхание его было ровным. Аркан уже хотел было уходить, когда мальчик зашевелился и открыл глаза. И их взгляды встретились.

Рядом глухо кашлянул Гриша, и этот звук вернул Аркана из воспоминаний в реальность. Лукич замер возле стены, погруженный в думы, Техник тоже хранил молчание, разглядывая разводы на влажной стене. Айс покрутил головой, разминая шею, оглядел отряд. Потом кашлянул и спросил:

– Как думаете – заводчане уже прочухали, что мы Институт «взяли»?

– Думаю – нет пока, – качнул головой Техник. – Иначе бы уже такой шухер наводили, мама не горюй.