Чужими руками

ГЛАВА 22 ПОБЕДОНОСНОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ

«Путешественник, жаждущий острых ощущений, должен очень многое знать, если хочет возвратиться домой цел и невредим. Впрочем, риск остается всегда. Ксены — темные лошадки. И у каждой разумной расы своя специфика. Ее надо понять, иначе общение невозможно.

У ойроцатов нужно следить за лбом. Если морщины собрались у лобового отверстия (их единственного уха) — значит, ваши слова дошли по назначению, и теперь ойроцат мучительно переводит их в свою систему логики. Ракообразным невероятно трудно понять людей, которых они считают безмозглыми, суетливыми обезьянами.

Если морщин нет, значит, твои слова ойроцат пропустил «мимо лба», и надо терпеливо повторить их снова. Торопыги на Цан-Ойроцате и его колониях долго не живут. Если ойроцат посчитает, что ты ведешь себя оскорбительно, наказание будет незамедлительным и суровым. Это жестокая и очень эгоистичная раса, привыкшая повелевать. Она до сих пор не смирилась и никогда не смирится с гегемонией хомо сапиенс. И потому каждый человек для ойроцатов прежде всего враг, а уже потом торговый партнер или турист — источник прибыли, которого надо выдаивать как корову…»

Документ 22 (из Путевого дневника)

За исключением Сияющего-В-Кущах, планета была очищена от ЧУЖИХ. Но когда уже казалось, что с экспедиционным корпусом вот-вот будет покончено, случилось весьма неприятное чудо: Мамбуту вздумал передохнуть или отвлекся на какое-то другое дело. Катящаяся по Бочасте волна жутких превращений всего живого и неживого затухла в десяти километрах от столицы. Неисповедимы пути господни…

А Турау Яксер решил, что Великий Дух просто-напросто испугался Маленького Доктора: ведь в распоряжении карантинных войск была дюжина контейнеров с вырожденным пространством. Лейб-коммодор Тока-наги был готов сбросить их на обезумевшую бочайскую землю по периметру космодрома. О потерях среди мирного населения он старался не думать. Обошлось…

Никто не считал потери Карантина. Лейб-коммодор думал только об одном: как спасти уцелевших, и эвакуация с Бочасты до поры до времени шла просто образцово. Паникеров наравне с мародерами расстреливали на месте. Со столичного космодрома каждые десять минут взлетал очередной гиперпрыгун. Челноки беспрестанно сновали на орбиту и обратно — над планетой висел конфискованный по приказу Токанаги пассажирский трансгал, и его набивали беженцами под завязку.

Первыми с Бочасты вывезли семьи дипломатов и других чиновников Лиги Миров. Вместе с ними пришлось отправить императорскую фамилию и верхушку бочайской аристократии — лейб-коммодор побоялся вселенского скандала и обвинения в геноциде. Затем началась эвакуация штабников и тыловиков. Как всегда, до солдат дело дойдет в последнюю очередь. И они зароптали. Обещание Таконаги, что он сядет в челнок после всех, было слабым утешением.

Оборона столицы была поручена уцелевшим батальонам двух карантинных бригад — Третьей Страториан-ской и Шестой Ойроцатской. Это были самые боеспособные полностью и почти не пострадавшие в боях части. Правда, обороняться пока было не от кого. Армия Истинного Бога оставалась в джунглях и все еще зализывала раны. От Сияющего ее отделяет тысяча километров — две недели пути. На огромной степной равнине сейчас не осталось вооруженных людей. Опасность исходила лишь от сотни городских партизан, ну и от самого Мамбуту, который в любую минуту мог передумать и в мгновение ока додавить ненавистных оккупантов.

В Третьей Страторианской бригаде служили земные колонисты. Командовал ее батальоном лейб-вторанг Крюгер. Он оборудовал блокпосты на въезде в город и выставил пикеты вокруг правительственного и посольского кварталов. Батальон был разделен на полсотни огневых групп, которые могли только переговариваться по радио. В них-то и началось брожение.

— Сами подыхайте, если приспичило! — ворчали ка-рантинщики. — Привели нас в засаду!