Чужими руками

Платон и Мелисса знали: их связь продлится до первой пересадки. Мелисса летела к своему мужу, крупному администратору Лиги Миров, которого не любила, но весьма ценила его дорогие подарки и безукоризненность манер. А Платон мчался на Бочасту-Роки-Шиа. Там, в космопорте, его ждал растаможенный груз – все, до последнего гвоздика, экспедиционное оборудование и амуниция. Согласно составленному им списку. Вернее, список составлял Колобок – Рассольников в то время прощался с девушкой по имени Соня.

Мелисса была замечательной женщиной – она моментально узнавала, что больше всего хочется Платону, и жизнь его быстро превратилась в рай. Рассольников тоже не жалел сил, чтобы сделать свою подругу счастливой. Может быть, ему недоставало великосветского лоска, зато у него имелось чувство юмора и отточенное любовное мастерство.

Они не боялись экспериментов и были достаточно взрослыми людьми, чтобы ничего не стесняться. Им было так хорошо вдвоем, словно начался их медовый месяц. Платону и Мелиссе не было тесно на перерезанном титанитовыми переборками трансгале – им хватало одной каюты. Это был их мир, даже – лучший из миров.

Они перестали выбираться наружу в «светлое время суток»– завтраки и обеды заказывали в каюту. И только вечером парочка влюбленных выходила на люди, чтобы отметить еще один закончившийся день счастья. К их услугам были самые изысканные напитки и закуски трансгала, для них звучала лучшая в мире музыка – Рассольников не жалел полученного от пузанчиков аванса.

Прощальный вечер они провели в том же самом салоне – по кораблю по-прежнему ходить не разрешалось. Робооркестр играл словно для них одних. Романтический вальс сменялся роковым танго, а потом звучала огненная ламбада… Они танцевали все подряд, не замечая ни других пассажиров, ни команду. Остальные пары сторонились, давая им дорогу. Ведь от Платона и Мелиссы исходило сияние счастья.

Последняя ночь была самой сладостной и мучительной. Хотелось запомнить ее навсегда, и верилось: так оно и будет. Ведь влюбленным казалось, что это прекраснейшая ночь в их жизни. Но память предательски слаба. И спасительно слаба. Рано или поздно острота ощущений пропадет, краски потускнеют, и снова захочется жить. Драгоценные, лелеемые тобой детали забудутся, чтобы освободить место для новых воспоминаний.

Если б все жили только своим прошлым, мир вскоре начал бы загнивать и неизбежно погиб. Но и сейчас есть немало сапиенсов, которые сделали полную запись лучших или – наоборот – худших дней своей жизни и прокручивают их снова и снова. Вставил пленку в ментопроектор, лег в ванну с питательным раствором – и живи тем, чего уж нет…

Космопорт Аламагордо напоминал колоссальный цветок лотоса, излучающий теплый янтарный свет. Рубиновым пламенем окрашенные кургузые силуэты нуль-грузовиков, сияющие, как аметисты и топазы, боевые корабли, изумрудные «божьи коровки» маленьких гиперпрыгунов и словно высеченные из цельного куска халцедона красавцы-трансгалы – все они были здесь: десятки и сотни разнокалиберных кораблей, усеивающих раскрытые лепестки «лотоса» .

Столица Лиги Миров была центром притяжения галактики. «Все дороги ведут в Рим», – говорили предки. Все дороги ведут в Аламагордо? Неправда. Галактика слишком велика. И есть еще Старая Земля, Стра-тор, Осмос, Махан, Свеодруп и Цукахара. Не все дороги ведут сюда, но многие – это уж точно.

Когда «звездные странники» взлетали, бескрайняя чаша космопорта на мгновение вспыхивала как невероятной красоты радуга. И разноцветные блики всевозможных оттенков разлетались по вселенной, будто перья гигантской жар-птицы.

Архитектор Гиви Туташкия в награду за свой непревзойденный проект получил самый большой в галактике брильянт и крупицу цианистого калия в бокал с чудесным «саперави». И еще долго никто не решался воплощать в стеклолит и титанит свои самые заветные архитектурные фантазии.

… «Лунг-та» оторвался от стартовой площадки, медленно поднимаясь в небеса. Мелисса всплакнула, промокнула томные карие глаза кружевным платочком, а затем решительным шагом направилась к кабинам та-хионной связи. Диктуя номер, она окончательно взяла себя в руки и вновь превратилась в умело молодящуюся, великолепно ухоженную светскую львицу.

На объемном экране возникло пергаментное лицо старика с водянистыми глазами. Не здороваясь, Мелисса выцедила презрительно:

– Ты доволен?

Старик скорчил гримасу – в ней была и сладость цукатов, и кислота лимона.

– Я непрерывно доволен с первого мгновения нашей встречи. Ты – прелесть, Мелочка…

– Прекрати кривляться! – в раздражении воскликнула она. – Где мои деньги?

– Ты их получишь, когда клиент «дозреет».

– Мы так не договаривались!

– Я знал, что тебе понравится…– приторно улыбнулся собеседник. Глаза у него стали льдистые.

Экран погас. Женщина в ярости пнула носком туфли стенку кабины, тотчас сорвала туфлю с ноги и, стоя на одной ножке, начала разглядывать повреждения. Носок был безнадежно поцарапан. От этого задания – одни убытки…

ГЛАВА 9 КАК КУР В ОЩИП