Чужими руками

На площадке останавливается кабриолет. Молодая девушка за рулем. Рядом с ней – симпатичный молодой человек. Переговариваясь, они улыбаются друг другу. Выходят из машины. Она – в футболке и шортах. Ножки длинные, стройные, загорелые. Очень симпатичная. Он тоже хорош. Тоже в шортах и футболке. На груди парня висит фотоаппарат. Его спутница начинает позировать на фоне гор. Он делает снимки. Потом она что-то говорит кавалеру. Показывает при этом на меня. Паренек идет ко мне.

– Извините! Вы не могли бы нас сфотографировать?

– Конечно! – улыбаюсь ему в ответ. – Только объясните, что нужно делать?

– Ничего особенного! Смотрите на экран. И нажимаете вот эту кнопку.

Они становятся на краю площадки. Нажимаю кнопку. Еще один снимок.

– Пожалуйста, сделайте еще один снимок! – просит меня молодой человек. – В машине!

Киваю. Они садятся в кабриолет. Она за рулем. Он рядом. Чтобы в кадр попали вершины гор, приходится присесть.

Возвращаю фотоаппарат. Молодые люди благодарят меня.

– Все ОК, ребята! – отвечаю им по-русски.

Возвращаюсь к себе в машину. Парочка уже уехала. Я сижу за рулем, смотрю на расстилающийся передо мной горный пейзаж, но не могу наслаждаться великолепным зрелищем. Моя голова занята другим.

Не верить Лизке у меня нет никаких оснований. Первое письмо, в котором она пишет о своем замысле мести, написано еще до приезда в Питер. Она считала, что я пойду на убийство из корысти. От неуемного желания иметь много денег.

Она неправа. Как говорил один олигарх: я не люблю деньги, но люблю возможности, которые они открывают. Отчасти лукаво, но я с ним согласна. Я тоже не люблю деньги. Как можно любить эти грязные, мятые бумажки? Нет. Я люблю возможности, которые становятся реальностью, только если у тебя есть деньги. Так что, Елизавета Андреевна, тут ты малость оплошала. Ты считала, что, когда я узнаю, что ты овдовела и крутишь шашни с моим мужем, я обязательно захочу завладеть твоим богатством и сделаю так, чтобы Василий убил не меня, а тебя. Здесь ты права только отчасти. Я считала и считаю, что ты, задумав убить меня и убедив в этом Василия, тем самым сама заслуживаешь смерти. Ты называешь мой ум извращенным. Но ведь мы с тобой сестры! Зачаты в одной и той же утробе. Вскормлены одним и тем же молоком. До взрослых лет жили в одной комнате. Привыкли одинаково думать. Раз мой ум извращен, то и твой тоже. Разве не так? Разве твой план мести обидевшей тебя сестре не является продуктом извращенного ума?

Ты совершила несколько ошибок, сестричка. Вот одна из них: ты исключила возможность того, что я, узнав твой изощренный план, отвечу тем же. Вот почему я решила, что Василий должен тебя убить. Этим я защищала себя от смерти. Этим я наказывала тебя за твой злодейский план. И победила в нашем соперничестве не ты. Ты думала, что твой план сработал. И ошиблась. Это МОЙ план сработал.

Еще одна твоя ошибка – я сделала это не из корысти. Просто так получилось, что, защищаясь, я автоматически становилась наследницей твоего имущества. Весьма скромного, как оказалось. И здесь, сама себе я могу признаться: если бы я знала, что ты практически нищенка, то, наверное, лишила бы себя удовольствия победить тебя в соперничестве умов. А просто заявила бы на тебя в полицию. Тебя и Василия вызвали бы, чтобы задать вопросы. Вы от всего отказались бы. Вас бы отпустили, потому что, кроме моего заявления, никаких доказательств злодейского замысла я предъявить не могла. Но это вынудило бы вас отказаться от своего намерения. И ты, Лизка, скорее всего, уехала бы ни с чем в свою Австрию умирать.

Но случилось так, как случилось. В главном Лизка оказалась права. Я живу в Австрии, в бывшем доме моей сестры, и не знаю, что делать дальше. Не с кем посоветоваться. Не на кого опереться. Я совершенно одинока!

Чувствую, как во мне закипает протест. Сдаться? Смириться? Вот уж дудки! Не сломаюсь! Не сдамся! Выберусь из той задницы, в которую попала. Но вовсе не из жадности или алчности, как думала моя сестра. Просто… так карта легла. Но, как говорят картежники, карта – не кобыла, к утру, да повезет! Я не раскисла. Не рассопливилась. Я еще повоюю за свое место под солнцем.

Надо без эмоций разобраться, что теперь делать? Как быть с предателем Суперменом? С Вениамином Аркадьевичем? С теми записями, что есть у детектива?

Даже если я не убивала Лизку, против меня все те же неоспоримые факты: я мошенница, потому что назвалась ее именем, завладела имуществом. Неважно, что я была единственной наследницей сестры и все это и так стало бы моим. В общем, преступлений на меня навесят – сидеть не пересидеть. Это при условии, что я не убивала Лизку! Если еще и убийство повесят – мне вообще конец!