Чужое добро

Иролец же просто изо всех сил старался не вывалиться из седла и очень надеялся, что кобылка не понесет и не встанет на дыбы. В этот момент со стороны леса послышалось испугано-агрессивное ржание Герани, говорившее всем слышавшим: «Я, конечно, боюсь, но это мне отнюдь не помешает пробить копытом несколько черепов и переломать прочие кости всем желающим, по собственной глупости решившим, что низкорослые одинокие кони — плохие бойцы».

— О не-е-ет… Только не это… — с этими словами дворянин развернул упиравшегося Мерзавца и понесся на конский голос, на ходу вынимая меч.

Пока Гудрон пытался хотя бы просто направить испуганную лошадку в нужную сторону, не запутавшись в сбруе, не потеряв гнома и не свалившись самостоятельно, герцог уже достиг первых деревьев. Впереди среди стволов носился бежевый силуэт в окружении нескольких серых.

Герань, не переставая угрожающе храпеть и ржать, одновременно лягался и вставал на дыбы, не забывая регулярно щелкать зубами в попытке поймать за какую-либо часть тела какого-нибудь наименее расторопного из нападавших волков. Его старания принесли плоды — рядом в землю была втоптана малосимпатичная серая и некогда пушистая каша из зверя, по-видимому, таки решившего, что низкорослые одинокие кони — плохие бойцы. Филара стояла, вжавшись в дерево, и испуганно наблюдала, как трое хищников медленно приближались к ней с разных сторон, отрезая возможные пути отступления. Еще четверо пытались добраться до Герани, впрочем, пока без особых успехов.

Все это разворачивалось на прелестной полянке ранним вечером. Весело журчал ручеек среди поросших мхом камней, солнце золотым кругом висело в синем небе над горизонтом. В воздухе летали бабочки и куски волка.

Наконец одному из подбиравшихся к девушке зверей наскучило угрожающе красться, и он прыгнул вперед. По определенному стечению обстоятельств до Филары долетела лишь его голова, остальная тушка красиво брякнулась под копыта Мерзавца, эффектным прыжком преодолевшего поваленное дерево и неожиданно для всех присутствовавших оказавшегося на месте разворачивавшихся действий со своим хозяином в седле. Пока противник приходил в себя, Ральдерик прикончил еще одну зверюгу, однако не успел среагировать на ту, что прыгнула откуда-то справа и вцепилась ему зубами в плечо.

Волк оказался достаточно сильным, чтобы выбить воина из седла и свалить его на землю. Мерзавец, и так не отличавшийся особой храбростью, струхнул окончательно и с испуганным ржанием встал на дыбы, пытаясь найти выход и сбежать с этой чересчур волчьей поляны. Зверь, сваливший гендевца, выпустил из пасти его плечо и с рычанием попытался схватить свою жертву за горло. В этот момент в воздухе пронеслось что-то блестящее, и металлическая фляга Филары повстречалась с зубами хищника. Того немного отшвырнуло назад, и его атака захлебнулась. Этого времени как раз хватило юноше на то, чтоб пнуть волка под ребра, швырнуть его о ближайшее дерево и встать на ноги. Больше нападать на кого-либо у зверя желания не возникало, и он тихо лежал у корней, пока по нему не пробежался воинствовавший Герань, окончательно упокоивший бедное животное.

Гендевец встал между девушкой и оставшимися волками, выставив перед собой меч. На рукаве камзола расползалось темное пятно, тонкие струйки крови уже стекали по кисти руки.

— Значит так, сейчас ты садишься на Мерзавца и скачешь отсюда, поняла? — тяжело дыша, сказал через плечо Ральдерик, обращаясь к с ужасом глядевшей на его рану спутнице.

— Я тебя не брошу, — прошептала та, стараясь казаться смелее и сильнее, чем была на самом деле. — Я никуда не поеду.

— А я сказал, поедешь! Я не могу одновременно сражаться и пытаться защитить тебя! Герань оставь мне: от него на поле боя пользы гораздо больше, чем от моего коня.

В этот момент копыто бравого коника таки нашло чей-то череп, и тот принялся энергично топтать жертву, не забывая при этом лягать или цапать остальных противников. Несмотря на то что волки несли ощутимые потери, казалось, их это нисколько не волновало. Они продолжали вести себя так, будто ничего страшного не происходило. Вскоре стала понятна причина такого поведения: на поляну вышло еще шестеро зверей. Филара заметила, что Ральдерик взял меч в левую руку, правая же просто висела, с кончиков пальцев на траву капала кровь.

— Зачем ты это делаешь? — тихо спросила она его. — Ты же меня ненавидишь. Почему рискуешь собой ради меня?

— Ты все еще здесь? — дворянин попытался затянуть зубами над раной некое подобие жгута из кружевного платочка.

Шелк тут же из белого стал ярко-алым.

— Запомни, я никогда не бросаю членов своей команды в беде. Поэтому, если понадобится, буду рисковать собой, чтобы тебя защитить. Вспоминай об этом каждый раз, когда будешь лезть на рожон или влипать в очередную беду. Подставляясь сама, ты тем самым подставляешь меня. А мне слишком дорого мое тело, чтоб его украшали всякие безобразные шрамы. Понятно?

— Да, — прошептала Филара и заплакала.