Чужое гнездо

Самое время вмешаться, но ноги фотографа словно приросли к полу. Марк буквально наслаждался отчаянием Джози, делая один кадр за другим. Девушка тем временем начала все сильнее нервничать, поглядывая то по сторонам, то на часы.

Марк кожей ощущал, что вокруг кишат хищники. Молодой человек лет двадцати пяти пожирал глазами сумочку Джози, лежащую около чемодана, неряшливо одетый старик вроде бы бесцельно кружил вблизи, но глаза его лихорадочно перебегали с одного лица на другое. Любопытно, сколько этих стервятников сейчас рыщет по вокзалу, высматривая одиноких мальчишек и девчонок? Все они якобы готовы протянуть руку помощи, которая в следующую минуту может обернуться железным захватом на горле.

Джози сделала несколько шагов, перенесла вещи поближе к углу киоска и уселась на чемодан. Марк уже готов был направиться к ней, как вдруг увидел через видоискатель, что она плачет.

Его охватил неудержимый восторг. Именно восторг, и ни капли жалости к этой девчонке, которая снова чувствовала себя жестоко обманутой. Приближаясь, Марк продолжал непрерывно щелкать затвором камеры, сердце же его готово было выпрыгнуть из груди — он знал, что сделанные им снимки окажутся сенсационными. Внезапно Джози подняла голову, заметила его и, приняв фотографа за очередного извращенца, бросилась на него с поднятыми кулачками.

— Отвали, грязная скотина! — выкрикнула она, едва не выбив камеру у Марка из рук.

— Это всего лишь я, Жожо, — произнес Марк, делая шаг в сторону. — Прости, что заставил ждать. Меня задержали дела.

Ее пыл мгновенно угас. Слезы оставили следы туши под глазами девушки; она словно постарела лет на десять.

— Я подумала… — начала было Джози, но тут же оборвала себя. — Я… я так испугалась, — запинаясь, добавила она.

— Пойдем и выпьем по чашке чая, — сказал Марк, не желая привлекать внимание окружающих. — Я уже сделал все снимки, какие нам нужны, поэтому на сегодня твоя работа закончена.

Он полагал, что Джози обрадуется, но девушка выглядела обманутой и разгневанной, в ее глазах сверкали искры, которых он раньше не замечал.

— Вы снимали, не предупредив меня об этом? — ее голос дрогнул. — Да ведь я выглядела сущим пугалом!

— С моей точки зрения, ты выглядела просто превосходно, — возразил он, обняв ее за плечи. — Мы оба заслужили свой чай и по куску торта.

Глава тринадцатая

Эллен увидела грузовичок отца, припаркованный у вокзала в Труро, и бросилась к нему, не обращая внимания на дождь. Чемоданчик, набитый рождественскими подарками, безжалостно колотил ее по ногам. Но едва она приблизилась, как сразу же поняла — что-то не в порядке. Лицо отца было искажено гневом.

Холодок пробежал у нее по спине. Неужели он каким-то образом узнал о ребенке?

— Привет, па! — бросила Эллен, распахивая дверцу грузовичка. Она уже приняла решение — если отец поведет себя жестоко, она отправится к Питерсам. Накануне Рождества они не откажут ей в гостеприимстве. — Что случилось? Ты просто взбешен.

— Эта проклятая Джози! — со злостью проговорил отец. — Она всех нас опозорила.

Последний раз Эллен побывала дома в августе. С тех пор она получила два письма от Джози, и первой ее реакцией на них была обида. Джози не задала ни единого вопроса о ребенке. Словно ей было наплевать, мальчик родился или девочка, все ли прошло благополучно и как Эллен справилась со всем этим. Сестра писала только о собственных делах и переживаниях.

Эллен пришлось напомнить себе, что Джози всего пятнадцать и она, по сути, еще ребенок. Поэтому Эллен забыла об обиде и порадовалась за сестру, которая сумела пробиться в мир модельного бизнеса. Похоже, она счастлива в Лондоне, а отсутствие обратного адреса вполне объяснимо. Джози опасается, как бы в один прекрасный день Вайолет не возникла у нее на пороге.

Ей стало грустно от мысли, что она не может ответить, но пришлось последовать совету доктора Фордхэм и заняться собственной жизнью. Если Джози считает невозможным довериться сестре, это ее проблема.

Мысли о дочери по-прежнему причиняли ей мучительную боль, поэтому Эллен частенько плакала по ночам, страстно желая, чтобы отыскалась хоть малейшая возможность забрать ребенка. Но когда Кэтрин исполнилось шесть месяцев, Эллен пришлось подписать последние бумаги — и таким образом удочерение приобрело законную силу.

Вскоре после этого она получила письмо от приемных родителей девочки. Его передала доктор Фордхэм. Из письма Эллен узнала больше, чем могла надеяться: у ее дочери уже три зубика и режутся остальные, она не капризна и не привередлива в еде. Кэтрин — счастливый и спокойный ребенок, который без конца улыбается и «гулит».

Кроме этих волнующих подробностей, Эллен глубоко тронула благодарность приемных родителей девочки за то, что они назвали «бесценным подарком». Кэтрин, писали они, доставляет им невероятное счастье и радость, но они понимают, чего стоил Эллен ее шаг. Они искренне желают ей найти счастье и добиться успеха в жизни. Когда Кэтрин станет достаточно взрослой, они расскажут девочке о том, что удочерили ее.