Чужое лицо

— Надо полагать, вы что-то обнаружили, не так ли? — Чарльз приподнял брови. — Нам очень жаль Джосселина, поскольку все мы его знали, но мы, право, не просили вас докладывать нам ежедневно о ваших успехах и неудачах.

— Совершенно верно, — ответил Монк, и в его сердце шевельнулось горькое сожаление, что он никогда не станет своим в таком вот светлом, уютном доме. — Но именно потому, что вы были знакомы с майором Греем, мне и хотелось бы вновь побеседовать с вами. Сначала мы полагали, что его убил случайный грабитель, потом решили, что причиной были долги, но все эти версии отпали. Нам пришлось вернуться к печальной мысли, что…

— Мне казалось, я вам все объяснил, мистер Монк! — резко перебил его Чарльз. — Мы не желаем ничего слушать. Я не позволю, чтобы мои жена и сестра расстраивались из-за вашей навязчивости. Возможно, женщины вашего… — он поискал подходящее слово, — круга менее чувствительны, поскольку, к несчастью, чаще сталкиваются с насилием и другими неприятными сторонами жизни. Но моя сестра и моя жена не слышали и слышать не хотят о подобных вещах. Я должен просить вас пощадить их чувства.

Монк понял, что краснеет. Первым его побуждением было ответить грубостью на грубость, но его слишком сковывало присутствие Имогены. Мнение Эстер Монка не интересовало. По правде говоря, он даже с удовольствием затеял бы с ней ссору.

— У меня не было намерений оскорбить чьи-либо чувства, сэр, — через силу процедил Монк. — Я всего-навсего хотел задать несколько вопросов, а для начала попытаться объяснить, насколько это важно для следствия.

Чарльз моргнул и оперся на камин.

— Мне ничего не известно об этом деле, и остальным — тоже.

— Если бы мы могли помочь вам хоть чем-нибудь, мы бы уже это сделали, — добавила Имогена. На мгновение Монку показалось, что она смущена резкостью Чарльза.

Эстер встала и, сделав несколько шагов, остановилась напротив Монка.

— Нам еще не задали ни одного вопроса, — напомнила она Чарльзу. — Откуда нам знать, можем мы или не можем на них ответить! Не знаю, как Имогена, а лично я не вижу тут ничего оскорбительного. В конце-то концов, если ты в состоянии обсуждать убийство с полицейским, то почему я не могу?

— Моя дорогая Эстер, ты сама не понимаешь, о чем говоришь. — Лицо Чарльза стало твердым. Он протянул руку к сестре, но та уклонилась. — Ты даже не представляешь, какие отвратительные подробности тебе придется выслушивать!

— Да что за вздор! — немедленно вспылила она. — Я могу понарассказывать тебе таких историй, какие тебе и в дурном сне не привидятся! Я насмотрелась на людей, изрубленных на куски, разорванных ядрами, обмороженных, умирающих от голода…

— Эстер! — взорвался Чарльз. — Ради всего святого!

— Ну так не смей утверждать, что я не вынесу разговора в гостиной об одном-единственном убийстве, — подвела она черту.

Чарльз сильно покраснел, на Монка он теперь старался не глядеть.

— А тебе не приходило в голову, что Имогена — более нежная натура и привыкла к иному образу жизни, нежели тот, который избрала себе ты? — спросил он. — Прости, но иногда ты бываешь невыносима!

— Поверь, что Имогена не такая уж беспомощная, как тебе представляется, — возразила Эстер; на щеках ее вспыхнул румянец. — И мне думается, она не захочет скрыть правду, какой бы неприятной она нам ни показалась.

Монк взглянул на Чарльза и понял, что тот всю свою жизнь безуспешно пытается призвать сестру к порядку. Какое счастье, что по крайней мере эта головная боль ему не грозит!

В разговор вмешалась Имогена:

— Вы сказали, что пришли к какому-то заключению, мистер Монк. Так поделитесь с нами.

Она настороженно смотрела на Монка. В течение нескольких секунд он не мог подобрать нужные слова. Пауза затягивалась. Подбородок Имогены чуть вздернулся, но она по-прежнему смотрела ему в глаза.

— Я… — начал он и замялся. Пришлось начать снова: — Убийца… это был кто-то из знакомых майора, — продолжал он уже почти машинально, — человек его круга и общественного положения.

— Чепуха! — перебил Чарльз, стремительно выходя на середину комнаты, словно намеревался силой заставить Монка замолчать. — Люди круга Джосселина Грея не могут быть причастны к убийству! Если это все, до чего вы додумались, бросьте это дело и передайте его более искусному сыщику.

— Ты бываешь иногда удивительно грубым, Чарльз. — Глаза Имогены сверкнули, а на щеках проступил румянец. — У нас нет никаких поводов сомневаться в профессиональных навыках мистера Монка и уж тем более говорить об этом вслух.

Чарльз замер, дерзость была неслыханная.

— Имогена, — начал он ледяным тоном, но затем вспомнил о женской чувствительности и сбавил тон. — Я понимаю, что ты потрясена. Может быть, тебе лучше уйти к себе, успокоиться и выпить ячменного отвара?

— Я не потрясена и не желаю пить ячменный отвар. И достаточно хорошо себя чувствую, чтобы ответить на вопросы полиции. — Она повернулась к Монку. — Вы ведь хотели задавать вопросы, мистер Монк?