Чужое место (СИ)

Японцы с англичанами и прочими французами? Так на то и щука в пруду, чтобы карась не дремал. Причем упомянутый карась — это не только я, но и Россия в целом. Если припомнить все то, что я знаю из ее истории, то получается, что моя страна может быстро развиваться только при наличии внешней угрозы. Как только угроза исчезает, начинается застой, а то и вообще загнивание. У меня, в общем, тоже нечто похожее — ну, типа, еж птица гордая, пока не пнешь, не полетит. Впрочем, грех жаловаться, пока пинки идут регулярно.

Кстати, насчет угроз. Их, между прочим, иногда не так легко заметить, и это может привести к серьезным последствиям. Советскому Союзу под конец его существования никто войной не угрожал, но утверждать, что все вокруг хотели ему только добра, может только беспросветный идиот. Идеология — это ведь тоже оружие, причем ого — го какое эффективное, в основном именно им Союз и был уничтожен, пока старые партийные кадры шамкали что — то дебильное про учение Маркса, которое всесильно, потому что оно верно, а молодые прикидывали, чего бы тут еще пожирнее урвать.

Кстати, а как тут у меня сейчас обстоят дела с той самой идеологией? Да так, себе, прямо скажем. Лозунг графа Уварова «православие, самодержавие, народность» в силу своего почтенного возраста уже основательно набил оскомину, а ничего нового никто придумывать не желает. Церковь, вон, вообще по степени своего разложения догнала КПСС конца восьмидесятых годов — какое уж тут православие! В общем, пора подумать о новых лозунгах. Их, по — моему, следует строить на основе слова «справедливость». Правда, каждый ее понимает по — своему, но ведь это и хорошо! Во всяком случае, никто не рискнет выступать против слоганов типа «мы за справедливость». Как в другом времени верно заметил товарищ Шнур — «мы за все хорошее, против всей …!». И ведь никто не спорит.

Я же, будучи императором, справедливость определю как баланс прав и обязанностей. Ежели они у каждого примерно соответствуют друг другу, значит, в обществе все устроено справедливо. Правда, так не бывает, поэтому идем дальше. Если у кого — то прав до хрена, а обязанностей кот наплакал, то, значит, эта гнида пьет кровь из народа и ее, тварь такую, надо давить. Во имя справедливости, блин, то есть без всякой жалости! А если у кого наоборот, то его надо срочно спасать от кровопийц.

Все это, конечно, замечательно, в некоторой растерянности подумал я. Но с чего это вдруг меня на высокие — то материи потянуло?

И тут, если выразиться литературно, ужасная догадка закралась мне в душу. Я торопливо раскрыл сначала поминальник текущих дел, а потом, холодея — журнал посещений, после чего обессиленно откинулся на спинку стула. Мои подозрения оправдались. Как — то так получилось, что на сегодня у меня не было вообще никаких срочных дел. Дожил, называется! Вот теперь от безделья всякая хрень в голову и лезет.

Глава 35

Боксерское восстание в Китае началось, как и в другой истории, в девяносто восьмом году. Причем, как и там, у нас поначалу оно протекало не очень интенсивно, но зато очень бестолково. Отряды каких — то отморозков слонялись по Манчжурии и грабили всех подряд. Они даже пытались отметиться на трассе строящейся железной дороги, уже получившей название КВЖД, но пока охрана справлялась. Однако, разумеется, активность хунгузов явилась неплохим поводом для отправки в Манчжурию дополнительных войск, включая бригаду Кондратенко.

Однако в девяносто девятом году начали происходить события, аналогов которым я в своей памяти из прошлой жизни найти не смог. Хотя это, конечно, еще ни о чем не говорило — историю именно этого периода я знал не так чтобы уж очень. Но все же мне казалось, что коалиция против восставших, в которую вошла и Россия, была образована по инициативе Англии и Франции, а тут с идеей совместной борьбы против бандитов ко мне явился маркиз Сайондзи Киммоти.

— Разумеется, — кивнул я, — Россия никак не может остаться в стороне. Мы уже начали перемещать в Манчжурию войска из европейской части страны.

— Ваше величество, позвольте уточнить, что, по нашим сведениям, восставшим покровительствуют на самом верху, в Пекине. Его сиятельство премьер — министр Ито считает, что дракона следует сразу поражать в сердце.

— Да почему же? — искренне удивился я. — Его доить надо! А в сердце можно будет бить только тогда, когда дело дойдет до необходимости снять шкуру. Если дойдет, в чем я совершенно не уверен.

Однако мои слова почему — то не вызвали никакого положительного отклика у японского посланника. Судя по всему, у маркиза были другие инструкции, и он им, естественно, скрупулезно следовал.

В августе тысяча восемьсот девяносто восьмого года произошло знаменательное событие, отмеченное орудийным салютом в Питере и Кронштадте — у меня наконец — то родился сын, названный Василием. Причем абсолютно здоровый! Видимо, Виктория, мать Вильгельма, разносчицей гемофилии не являлась. Во всяком случае, я ни в одной из жизней не слышал ни об одном гемофилике среди ее потомков.