Чужое наследие

– Ну так объясни своему зависшему брату по электронному разуму, что мы не принадлежим Техноэргусу и не имеем зловредной ауры.

– Он все знает и сейчас решает возникшую задачу, просчитывая варианты развития событий.

– Это надолго?

– Несущественно. Здесь нет времени. Миг или год проходят одинаково быстро. Или медленно.

– Но для нас это не одно и то же!

– Он уже закончил расчеты и продолжает их. Все происходит одновременно. Он решил отпустить вас всех и не отпустить никого. Двое из вас не опасны для реального мира, но им нельзя доверить матрицу. Отнимет Первополе. Один сумеет сохранить матрицу и доставить ее в нужную точку пространства, но он опасен для Галактики. Он уже стал причиной гибели множества планет и людей. Поэтому двое уйдут, один останется.

– Отказать! – Воротов рубанул воздух ладонью. – Уходим все! Или остаемся тоже втроем! Пусть думает дальше. И поконкретнее, без всяких там «казнить нельзя помиловать»!

– Эта ловушка создана Техноэргусом. Инженеры не могли допустить, чтобы во внешний мир вырвалась частица Энергополя или опасные для Галактики объекты.

– Я готов остаться, – спокойно сказал Преображенский. – Но как же доставка матрицы в центр Изначального поля? Каким образом ловушка предлагает разрешить это противоречие?

– Она приняла решение пожертвовать Изначальным полем, так же как пожертвовала когда-то Техноэргусом. Я вижу расчеты. Они разумны.

– А как же твоя программа? Ты ее нарушишь?

– Я Эрг и не могу нарушить главную программу. Мне придется перейти к подпрограмме защиты.

– В таком случае… – князь обернулся и выразительно взглянул на товарищей. – Пристегнитесь!

– Опять?! – Горохов страдальчески выгнул брови. – С ума же сойдем, ваша светлость!

– А есть с чего сходить? Эрг, мы готовы!

– Господи, помоги! – вырвалось у Горохова.

Сергей Павлович, услышав, к кому вдруг обратился адъютант, только скептически покачал головой. Раньше надо было к вере приобщаться. Хотя никогда не поздно. И никому не поздно. Он в сомнении помедлил, но все-таки перекрестился…

Корабль рванулся вперед с бешеным ускорением, но почти сразу реактор сбросил мощность на ноль. Стены рубки вздулись шипящими пузырями и потекли, обнажая звездно-галактическое окружение. Космический холод мгновенно сковал тело, но не убил, а только обездвижил. И давление не упало, а воздух не исчез. Люди по-прежнему нормально дышали и воспринимали окружающую действительность. Только не могли говорить и хоть чем-то помочь Эргу. А помощь ему требовалась, и немалая. Схватиться с примерно равным по силе хранителем, наполовину виртуальным существом, и вступить в бой с левиафаном, поглотившим целый мир из сотен планет и звезд, было совсем не одно и то же. Впрочем, это был не совсем бой, скорее это походило на этап олимпиады по высшей математике между машинами предельного класса сложности. Так, во всяком случае, представлял себе все происходящее Преображенский. Самопрограммирующийся многомерный капкан против думающего, но повинующегося стержневой программе Эрга.

Сергей Павлович сосредоточился и попытался на мгновение заглянуть в сознание Эрга. Сейчас сделать это стало несложно. В отличие от Горохова князь не в первый раз видел иные миры и уже не пугался увиденного.

Мыслительная составляющая бывшего Слуги была заключена в мерцающий золотистый кокон. Его нити сплетались в сложный, но правильный узор. Преображенский вообразил, что приближается и протягивает руку. Виртуальная конечность удлинилась и легко проникла между нитями кокона. Сергей Павлович протянул другую руку и раздвинул часть нитей, открывая своему взору внутреннее пространство кокона…