Чужое наследие

Ергелан утомленно потер лоб. Что-то произошло, но он никак не мог понять - что конкретно. Он не чувствовал себя опустошенным или надломленным. Да этому и не было причин, наступление развивалась вполне успешно. Но все же Тиран словно наткнулся на внутренний барьер и никак не мог его преодолеть. Все приведенные в споре с Андреем аргументы на самом деле были вторичны. Главным сдерживающим фактором было необъяснимое внутреннее сопротивление. Словно кто-то извне нашептывал Ергелану: «Нельзя, неправильно…» Нашептывал не на ухо, а проникая прямо в сознание. Возможно, это был даже пресловутый ангел-хранитель Преображенского, тот самый, о котором недавно рассказывал Щукин и противостоять которому он вызвался. Но, если поверить в хранителя, придется поверить и в богов, стоящих за Андреем. Тогда получится, что, посадив союзника под домашний арест, Ергелан рискует разгневать его покровителей…

Значит, следует отбросить эти вздорные мысли! Уж если Тиран посмел пойти против воли посланника самого Сунджи, стоит ли беспокоиться о гневе чужих идолов? Так недалеко до полного безверия, но Тирана это мало волновало. На войне уповать только на высшие силы рискованно. Ведь драться приходится с людьми, а в материальном мире они опаснее богов. Они наказывают ротозеев смертью. И это наказание самое страшное. А что будет после смерти, в мире богов, Ергелана никогда не интересовало. Он знал одно - сражаться мертвые не могут. Умри, и ты проиграл. А значит, напрасно жил и сражался. Важнейший стимул для настоящего воина, чтобы выжить и победить.

Чутье подсказывало Тирану, что сейчас стратегически выгоднее пойти на переговоры и отнять у Преображенского священную реликвию в обмен на жизнь его подданных и признание Ергелана Верховным Тираном Галактики. Ведь сегодня Щукин союзник, а завтра передумает, и Ергелан останется один на один с князем. И кто выйдет победителем из этого противостояния, предсказать невозможно…

Ергелан скрипнул зубами и негромко выругался. А ведь уничтожив Преображенского, как советовал Щукин, можно решить не только вопрос покорения ОВК, но и обезопасить себя от возможного реванша землян. Получается, что Щукин прав и Ергелану лучше преодолеть проклятый слюнтяйский барьер, прочно засевший в голове? Что же это за наваждение?!

Тиран схватился за голову и бессильно зарычал. Нет, гнев не сможет разрушить новую внутреннюю установку. Ее вообще ничто не сможет разрушить. Это Ергелан знал твердо, хотя и не понимал, откуда пришло подобное знание. Он откинулся на спинку кресла и бессильно уронил руки. Он окончательно запутался, и это было хуже поражения. Тиран уже не понимал, верит ли он в богов Щукина или в Сунджу или не верит ни во что, кроме силы своих воинов. То, что было ясно и понятно всего неделю назад, теперь стало зыбким и туманным, а твердая, как лед, убежденность в собственной правоте и непобедимости, подкрепленная увещеваниями Щукина, превратилась в мутную воду нехарактерной для Тирана робости.

«Это неправильная война, - с отчаянием подумал он. - Ведь в ней сражаются не люди, а какие-то волшебные силы… А мы все - просто пешки на клетчатой доске. Те самые, из земной игры в деревянные фигурки. Тупые, безвольные и безликие пешки!.. Такую войну нам не выиграть. И даже если победит волшебная сила Щукина, заслуги армии в этом не будет. Моей заслуги! А значит, никто не признает меня Верховным Тираном, даже когда у меня окажется перстень Сунджи. Так не должно быть!»

Тиран подался вперед и, облокотившись, побарабанил пальцами по черной поверхности подлокотников трона. Ощущение того, что им управляют, как марионеткой, обострило чувства Тирана и прояснило его мысли. Итак, если ход мыслей Ергелана верен, Щукин и его невидимые покровители дергают за ниточки, заставляя уничтожить Преображенского и перстень. Но сам Ергелан желает оставить Перстень у себя. А из этого следует, что, временно посадив Щукина под замок, Тиран нашел правильный выход из ситуации.

Придя к такому выводу, Ергелан более-менее успокоился. Реванша не будет. Преображенский отдаст перстень и признает зарубежного правителя главным. На этом все закончится…

…Критичная оценка происходящего трепыхалась в глубине сознания Ергелана, будто рыба в сети, но вырваться из гипнотических пут и подняться на поверхность ей не удавалось. «Ангел-хранитель» Преображенского сделал все, что мог сделать, оставаясь невидимым для Щукина и его покровителей. Конечно, бывший слуга Высшего мог поступить более радикально, например, снять созданную вокруг чинидских кораблей защиту, но тогда хранители Первополя поняли бы, что зарождающийся очаг Изначального поля остался без охраны, и непременно нанесли бы по нему удар…

Несмотря на легкую дезориентацию и внушенную Слугой пониженную критичность мышления, зажатый между жерновами противоборствующих высших сил Тиран Ергелан был абсолютно прав в своих догадках. В новой войне сражались вовсе не люди, и даже не «сверхчеловеки» вроде Щукина. Новая битва обещала стать генеральным сражением абсолютно иных существ и миров…

***