Чужое небо

Сделав две пересадки, они наконец-то прибыли в пункт назначения. Владимир посмотрел на часы. Было половина шестого вечера. Вышедшую пару на вокзале встречало такси, которое через десять минут доставило ее в здание, где размещались различные структуры власти небольшого районного города. Переселенцев встретила немка, отвечающая за организацию их приема. После проверки документов и заполнения необходимых бумаг, они на этом же такси были доставлены в общежитие, в котором проживали такие же переселенцы, как и они. Вновь приехавших у входа в общежитие встретил молодой немец, комендант общежития. Через час для семейной пары была выделена небольшая комната порядка восьми квадратных метров. В комнате стояла двухъярусная металлическая кровать, стол с двумя стульями. Были определены другие «объекты», без которых человеческая жизнь невозможна. На кухне был указан шкаф, в котором находились столовые приборы. Была также определена электрическая плита, которой пользовались четыре семьи российских переселенцев. Комендант определил и туалетную комнату, хозяевами которой была уже одна семья в составе четырех человек.

Уединившись в своей комнате, бывшие омичи принялись осмысливать происшедшее. Откровенно говоря, такой образ жизни их нисколько не пугал. Первая неделя у них ушла на разрешение организационных вопросов. Они прошли около десятка кабинетов, где проверялись и уточнялись их данные. И все они заносились в компьютер. Через три недели Анна успешно в очередной раз сдала тест на знание немецкого языка, что дало ей возможность получить четвертый параграф. Ее признали немкой. Владимир получил автоматически седьмой параграф. Еще через две недели они получили немецкие паспорта. В начале февраля они начали посещать шпрахкурсы, основной целью которых было дать необходимый минимум знаний немецкого языка, который бы позволил прибывшим быстрее интегрироваться в жизнь Германии. Группа слушателей была как по возрасту, так и по профессиональному составу разношерстная. Из двадцати пяти человек у семи человек возраст был за пятьдесят, около десятка переселенцев были до 30 лет. Пять человек имели высшее образование, остальные среднее и восьмилетнее. Подавляющее число слушателей по своему профессиональному составу были продавцами, механизаторами и доярками, был даже повар.

После первой недели занятий Анну пригласили работать учительницей на шпрахкурсы, то есть обучать немецкому языку таких же переселенцев. Правда, курсы были не в этом городе, а в другом, который находился в десяти минутах езды на автобусе. Она была очень рада, что ей так быстро предложили работу. После работы она приезжала в общежитие и делилась информацией о своих земляках, о жизни на исторической родине предков. И это очень радовало Владимира. Он сильно отставал от жены в освоении немецкого языка, однако старался вовсю. Он прекрасно понимал, что без знания языка в этой стране он ноль без палочки. В изучении языка ему помогала Анна. Она, как и в Сибири, перестала разговаривать с ним на русском языке. Некогда ненавистный метод он сейчас приветствовал. Муж и жена, где бы они не были, всегда старались разговаривать только по-немецки.

Бывшего учителя очень беспокоило, что некоторые учителя на шпрахкурсах не горели желанием дать хорошие знания языка для переселенцев. Одновременно значительная часть слушателей, особенно молодых, рассматривала шпрахкурсы как приятное времяпрепровождение. Кое-кто из них имел «честь» спокойно спать, кто-то с тусклым видом разглядывал пейзаж за окном, или мирно перешептывался с соседом по парте. Было и такое, когда учитель и пытался «атаковать» переселенца, который делал все возможное, чтобы отмахнуться от него, как от назойливой мухи. Иногда «атака» продолжалась довольно долго. Со стороны было обидно, а порою и противно смотреть, как молодой человек не мог выдавить из себя пару слов из лексикона того языка, которым когда-то разговаривали его прадеды и деды. За полгода обучения на шпрахкурсах группа слушателей с каждым месяцем таяла. Многие, особенно молодые ребята, так и не поняв важности изучения немецкого языка, покидали группу. Ведомство, организующее шпрахкурсы не держало тех, кто решил идти работать. Возможно, это и было правильно. Переселенец сам находил работу, а это означало, что он уже интегрируется в общество, сам себе зарабатывает кусок хлеба.