Чужое небо (СИ)

- Давайте сперва вернем вам американский паспорт, мистер Барнс, - Его Высочество благосклонно улыбнулся. – И… строго между нами, вне постороннего присутствия, зовите меня Т‘Чалла, без неуместного пиетета.

Барнсу в такой ситуации правила элементарного приличия запрещали молчать, и очень хотелось сказать привычное разодранной душе и вырванному сердцу Баки, но в последнее время его столько встречных-поперечных, даже без привязки личного знакомства, норовили так назвать, вываливая в грязи всякое личное, что ему думалось, пора это прекращать.

- Джеймс, - Баки протянул единственную, благо именно правую руку для крепкого мужского рукопожатия.

Накидав им примерное расписание ближайших дней, полных встреч, Т’Чалла, на личном опыте знающий, что такое бюрократия, настоятельно рекомендовал набраться сил и привести себя в форму. Еще он тактично напомнил, что скрывать от Стива факт нынешней разморозки будет слишком подозрительно – а это значит, что со дня на день капитан прибудет в Ваканду, что влекло за собой нежелательные, щемящие Баки грудь, но, между тем, необходимые сложности с конспирацией и подменой ролей.

- И последнее, Джеймс, - обернулся Т’Чалла уже на выходе. – Инженеры просили, чтобы вы заглянули к ним, как будет время.

В последующие дни, словно по какому-то тайному сговору, отовсюду и ото всех Баки слышал одно и то же напутствие: «Отдыхайте». Наверное, после фразы «Извините, я не хотел» это слово стало первым в его словарном запасе африканской языковой группы. И, конечно же, мало кто подозревал, что лучшим отдыхом для суперсолдата, полжизни проведшего в анабиозе, была физическая нагрузка. Баки по определению не знал иного способа привести себя в форму.

Поэтому он занял спортзал, и то ли случайно, то ли по распоряжению свыше, его никто не беспокоил. Она стала единственным человеком, который был вхож в отведенное Баки личное пространство, не рискуя жизнью и, более того, даже его не опасаясь, как и он не опасался навредить ей. Знал, был почти уверен, что не сможет, в каком бы ни был раздрае.

А потом приехал… примчался, точно смерч, Стив, и вхожих негласно стало двое. В разное время, по большей части с совершенно разными целями, но еще никогда Баки не чувствовал себя настолько целым, как в эти несколько дней. Сам он не считал себя достойным (на манер русских) ломаного гроша, на деле же имел то, о чем преобладающее большинство могло лишь мечтать: у него был друг, близкий человек, единственный оставшийся со времен его слишком далекого, слишком ненастоящего детства, по сути – родственная душа; у него –да – у него, у убийцы, проспавшего полвека, была любимая женщина.

- Инженеры хотят вернуть мне руку, - неожиданно для самого себя вдруг признался Баки, задумчиво глядя куда-то вдаль, на душные, густо налившиеся дождевыми облаками джунгли. – Сказали, у них откуда-то есть для этого все необходимое: чертежи, материал, даже старые медицинские данные, - Баки скосил в сторону подозрительный взгляд.

Согласно часам, квинджет Стива улетел с личной стартовой площадки Его Высочества почти сорок минут назад. Значит, оставаясь наедине, они ничем не рисковали.

- А чего хочешь ты сам?

К этому вопросу Баки был готов, но и она давно умела читать его как раскрытую книгу, поэтому ответ повис в воздухе, невысказанный, но услышанный. Как и ее следующий вопрос. И следующий очевидный ответ: «Зачем?» вопросом на вопрос.

Прося у Т’Чаллы убежища и заморозки, Баки и думать не смел, что ему в итоге окажут столько услуг, потратят на него столько сил, средств и времени. Вопрос с кодом в его голове и близко не был решен, он и не собирался решаться. С рукой к нему вернется боеспособность, а с ней и опасность, той степени, когда людей, способных его остановить, можно будет пересчитать по пальцам одной руки. И вот здесь цепь накрепко замыкалась, выдавая искру: проклятый код все еще сидел у него голове.

- Я не хочу причинить кому-то боль. Они сказали, предстоит много работы, и они слишком гуманны, чтобы обойтись крикаином, а значит без наркоза никак. Я после разморозки еле вспомнил себя, и кто знает, что взбредет в мою сумасшедшую голову под наркозом? Если это будет код? Даже без руки меня ни фиксаторы, ни транквилизаторы долго не удержат, а с рукой и подавно. Проверено ГИДРой не один раз. Я их всех перережу и даже глазом не моргну.

- Если это будет код, - она акцентировала первое слово, - и если вдруг они окажутся столь же непрофессиональны, как и те идиоты из ГИДРы, по зелени думающие отключить тебя обычными препаратами.

- А если так и будет? – Баки посмотрел на нее со стальной решимостью во взгляде, которая обычно стопроцентно отпугивала всех. Всех, кроме нее. Она ломала его железную логику, как картонную, и обычно Баки сдавался быстро. - Ты же знаешь, как я отношусь к людям в белом! Ты же знаешь…