Чужое право первой ночи (СИ)

Впрочем, даже то лицо, что изобразил скульптор, едва ли можно было назвать достоверным. В отличие от остальных из Шести, Ирра являлся своим последователям в совершенно разных образах: порой как остроухий карлик, порой как девушка, покрытая татуировками змей, а иной раз и в виде не по годам смышлёного ребёнка… Да и кто знает, сколько обличий могло в действительности быть у властелина лжи. Лишь одно о его внешности я знала наверняка: чаще всего Ирру видели именно таким, каким его изображала стоявшая передо мною статуя. И волосы его в этом облике были пепельно-белыми, а глаза – яркого янтарного цвета…

– Тёмной ночи, Посвящённая, – пробормотала тень, отделившаяся от стены позади статуи и приблизившаяся ко мне на пару шагов, – Да будут твои ноги быстры, а люди слепы.

– Тёмной ночи, жрица, – поздоровалась я, а после перевела взгляд на появившуюся рядом с Иррой немолодую женщину и задала единственный вопрос, который продолжала задавать ей и её коллегам, должно быть, каждый день на протяжении последних лет, – Он так и молчит?

– Увы, – покачала головой священнослужительница, – Мои молитвы по-прежнему остаются без ответа.

Я угрюмо кивнула. На другое, сказать по правде, я и не рассчитывала, и всё же предпочитала спрашивать изо дня в день в тщетной надежде, что Таящийся однажды вновь подаст голос, пускай даже я не буду среди тех, кому будет дозволено его услышать.

Сложно сказать, что печальнее: когда тот единственный, которому ты посвятила свою жизнь, не говорит вообще ни с кем… Или только с тобой.

– А что его брат? – поинтересовалась я.

Этот вопрос, в отличие от первого, я задавала жрецам куда реже. И тем не менее услышать ответ на него для меня было не менее важно, пускай обычно Светлая Троица не представляла для меня никакого интереса.

Женщина понимающе склонила голову:

– Идсиг пребывает в добром здравии. Его жрецы и Посвящённые полны силы.

Хорошо… Значит, мой бог, по крайней мере, ещё жив.

Хоть и полностью противоположные по своей сути, светлые и тёмные близнецы не могли существовать друг без друга. Если бы один из них погиб, исчез бы и второй. А раз Идсиг по-прежнему продолжает наполнять своих последователей божественной мощью, значит, его брат не может быть мёртв.

И это даёт мне надежду, что моё служение ему не напрасно. Что однажды я смогу вновь ощутить его незримое присутствие. И что он ещё ответит мне за то, что нарушил данное много лет назад обещание!

***

Воспоминание о старинном пламени и изумрудах

– Ниска! Почему столы до сих пор грязные? Я тебе сколько раз говорила: к открытию всё должно быть чисто! Иди давай, пока я тебе уши не надрала.

Ой-ой, надо поторапливаться! Дурацкий Балам, знал же, что мамка его ругаться на меня будет, если я опять вместо работы по крышам с ним буду шастать, и всё равно гулять потащил. Нет, я, конечно, и сама не против была, когда он предложил… Но я не виновата, это он всё!

А ведь хозяйка точно-преточно не шутила. И ушами ограничиваться она бы точно не стала. Всыпала бы мне по первое число, чтоб аж искры из глаз. Уж я-то её знаю, успела познакомиться с её воспитательными методами. Хотя, конечно, она и рядом не стояла с теми ужасными мужиками, которые меня сюда привезли, вот там-то было по-настоящему страшно…

Отбросив воспоминания и торопливо схватив на кухне первую попавшуюся тряпку, я побежала протирать столы в зале, не особенно заботясь о том, что некоторые крошки просто падали с них на пол. Какая разница, никто их даже не заметит… Скоро придут гости, засядут играть в свои карты, будут кричать, напьются, потом к ним спустятся Криста и Амия, посидят у некоторых на коленках и пойдут вместе с ними в свои комнаты. Потом выйдут довольные-предовольные и будут все между собой хихикать. А мне, может быть, тоже хочется на коленках посидеть! И в комнату сходить хочется. Интересно же, что они там такое секретное делают. А то говорят каждый раз, что я для этого ещё слишком маленькая… А я не маленькая, я, между прочим, уже выше Балама, а он меня аж на два года старше!

Как-то раз один из наших гостей посадил меня к себе на колени, и я была жутко довольна. Предлагал мне конфет купить. Шоколадных! Но госпожа почему-то влепила мне затрещину, а мужика того выгнала. И мне потом запретила подходить к гостям, пока не дорасту хотя бы до Кристы. А мне страшно-престрашно хотелось тех конфет, и так обидно потом было… От хозяйки-то не дождёшься.

Задумавшись о несправедливостях собственной жизни, я так усердно натирала столы, разбрасывая крошки во все стороны, как вдруг врезалась во что-то высокое и мягкое. Что-то, чего здесь точно раньше не стояло…

– Осторожнее, милая. Не поранься, – ласково проговорило высокое и мягкое откуда-то сверху, и я, наконец, решилась поднять взгляд.

Передо мной стояла старая женщина. Возрастом примерно как моя хозяйка. У неё были ярко-оранжевые кудрявые волосы, как будто её голова вдруг загорелась и почему-то никак не затухала. А глаза были зелёные, как изумруды. Уж я точно знаю, у моей мамы было кольцо с изумрудом, ей папа на годовщину свадьбы подарил…