Чужое сердце

Лили ошеломлена. Я тоже. Чтобы немного расслабиться, я рассказываю о своем подвиге катания на велосипеде. Мне удается отвлечь Лили, но она снова возвращается к Пьеру:

– Это невероятно, невозможно знать заранее… Если бы он рассказал мне о Стивене и о крови, я бы, скорее, подумала о…

Лили раздумывает пару мгновений.

– …хирургической операции, он кардиолог в больнице Сен-Поль, где тебе делали пересадку… Он вполне мог ассистировать на твоей операции, еще не будучи знаком с тобой.

– Это тоже может быть, да… Все это невероятно… Все же не может вот так закончиться, правда? Пьер ошибается, да?

Я вдруг даю слабину, я плачу.

– Ну конечно… Успокойся, красавица. Он позвонит. Это просто накладка, оплошность, он испугался… Он очень привязан к тебе, этот парень.

– Да, ты права, он привязан ко мне… И все. Он испугался моего ВИЧ, пусть и не поддающегося обнаружению, пусть и с презервативом…

Я плачу. Я устала. Лили решает переночевать сегодня у меня и устраивает за секунду с кем оставить сына. Она ухаживает за мной, как мать. Она держит меня в своих объятиях, и ее тепло успокаивает меня. Я прошу ее вернуться к своему сыну. Лили отвечает мне, что он уже спит, она пойдет попозже и будет рядом, когда он проснется.

Перед тем как заснуть, я оставляю Стивену последнее сообщение. «Позвони мне. Поговори со мной. Не бойся. Я люблю тебя».

Лили ушла ранним утром, не разбудив меня. Мне снился кошмар, но этот сон был про меня. Разрыв, ссора, Стивен и кровь…

К полудню я созваниваюсь с Генриеттой в больнице. Она не может связать меня со Стивеном напрямую. Она практически не видится с ним с тех пор, как он перешел на другое отделение. Генриетта передает трубку своей ассистентке, она повторяет мне, что доктор все еще на приеме. «Это вы та дама, которая звонила вчера?» – «Да, и которая позвонит завтра».

Я позвонила завтра, ассистентка заверила меня, что передала сообщение доктору. Я в последний раз позвонила на его мобильный. Я ничего не сказала, я не смогла, я заплакала и бросила трубку.

29 марта 2006 г. я написала в своем ежедневнике: «Стивен. Конец».

Стивен так мне и не перезвонил. Никогда. Ни единого слова. Ни единого знака.

Это самое ужасное в разрывах. Тишина. Грубость, презрение тишины. Никогда не позволять себе такого. Бесчувственный разрыв.

Можно наложить на тишину любые слова, вообразить все возможные сценарии, считать себя виновным во всем, полным ничтожеством, не достойным даже телефонного звонка. Тишина, как ничто другое, истязает сомневающийся разум, в нем воцаряется боль, ломит тело, и сомнения раздирают на части. Ответа нет. Исчезновение любимого человека без объяснений.

Печаль тяжела, когда не понять почему, не услышать: «Я ухожу от тебя, Шарлотта… потому что мне страшно… я ухожу от тебя, потому что хочу детей… я не хочу больше заниматься с тобой любовью… я люблю другую женщину… я ухожу от тебя, потому что не люблю тебя».