Чужое сердце

– Давайте лучше назовем вещи своими именами. Вы отказались от огромных денег и славы ради гораздо более скромных сумм за какой-то жалкий четырехминутный ролик, выходящий раз в неделю? – он покачал головой. – Не смешите меня. Неужели вы рассчитываете, что кто-то поверит в благородство ваших мотивов?

Кэт не собиралась ни с кем обсуждать свои мотивы. Они были ее личным делом. Более того, она не обязана ничего объяснять этому продажному ничтожеству. Она бы бросила это ему прямо в лицо, и только честь телеканала, на котором она работала, заставила ее дать ему более дипломатичный ответ.

– У вас нет ничего, что подтверждало бы ваши смехотворные обвинения в мой адрес. Циклопа никак не назвать надежным источником. Он и двух слов не в состоянии связать.

– Как вы помните, источников у меня два. Второй очень даже красноречив.

– Ваши источники – это человек с криминальным прошлым и еще кто-то, кому не хватает смелости открыто бросить мне обвинение.

– Вудворд и Бернстайн имели в своем распоряжении гораздо меньше, а посмотрите, чем все закончилось? Они вошли в историю.

– Хорошие манеры не позволяют мне указать вам, насколько вы далеки от Вудворда и Бернстайна, мистер Трюитт.

Тот лишь ухмыльнулся, захлопнул блокнот и встал.

– Если я закрою глаза на эту историю, журналистский корпус укажет мне на дверь.

– Это ложь, – возразила Кэт. – Наглая, беспардонная ложь.

– Могу я вас процитировать?

– Нет, – заявил Вебстер, поднимаясь с кресла. – Никаких цитирований. Мисс Делани еще не сделала официального заявления.

– Билл, я не боюсь…

– Прекрати, Кэт, – перебил ее хозяин телеканала. – Чуть позднее с вами свяжется наш представитель по связям с общественностью, – сказал он Трюитту, провожая репортера до двери.

Трюитт ушел, и в кабинете установилась гробовая тишина. Внутри у Кэт все кипело. Она со злостью посмотрела на Билла. Тот вернулся за свой стол и тяжело опустился в кресло.

– Я жду объяснений, Билл, – заявила Кэт, поднимаясь на ноги. – Почему ты сидел молча, пока он обливал меня помоями? Почему вообще согласился его выслушать?

Вебстер в умоляющем жесте вскинул руки.

– Сядь. Успокойся и выслушай меня.

Кэт села. Но о спокойствии не могло быть и речи.

– Ты действительно считаешь, что я растлеваю детей?

– Господи, нет, конечно! Но я должен учитывать интересы нашей студии.

– Студии? Тогда мне все понятно. Ее репутация превыше всего, даже если ради этого меня можно выбросить на растерзание волкам.

Вебстер с укором посмотрел на нее.

– Я не могу помешать ему опубликовать этот материал. Все, что мы пока можем сделать, это задраить иллюминаторы и переждать бурю. Я поручу отделу по связям с общественностью подготовить твою характеристику. Ты тоже поработай с ними над официальным опровержением.

– К черту официальное опровержение! – воскликнула Кэт. – Я ничего не собираюсь опровергать. Я даже пальцем не пошевелю в ответ на эту гнусную клевету. – Внезапно к глазам подступили слезы. – Как вообще кто-то может поверить, будто я растлеваю детей?

– Ваши зрители не поверят, Кэт! – с жаром заявил Джефф. – Ни на единую секунду.

– Я тоже так считаю, – произнес Билл. – Как только эта история будет напечатана черным по белому, сказать больше будет нечего, потому что все уже сказано. Твои поклонники сразу поймут, что это такое: злобная клевета на тебя со стороны того, кто затаил на тебя зло. Разговоры, конечно, будут, но через пару недель все забудется, – подвел он итог и, помолчав пару секунд, добавил: – Пока же мы воздержимся от выпуска в эфир новых роликов «Детей Кэт».

Кэт подумала, что ослышалась. Несколько секунд она сидела, слыша лишь оглушительный рев в ушах.

– Ты… ты это серьезно?

– Извини, но таково мое решение.

– Но ведь оно равносильно признанию вины! – выкрикнула Кэт. – Билл, я умоляю тебя, не делай этого!

– Ты прекрасно знаешь, что я всецело поддерживаю и одобряю то, что ты делаешь. Да, это важно для телестудии. Это прекрасный вклад в жизнь нашего города. И я обещаю, что в скором времени выпуски возобновятся.

Не подлежит никакому сомнению то, что я искренне уважаю тебя и восхищаюсь тобой, Кэт. И мне неприятно тебя расстраивать. Знаю, ты воспринимаешь мое решение как предательство. Но я как глава телеканала вижу в этом мой долг. Как бы тяжело это ни было, но я должен позаботиться обо всех, в том числе и о тебе.

Пока шум не уляжется, я считаю, что твое лицо не должно появляться на телеэкране, чтобы не напоминать об этой малоприятной истории, – хмуро произнес Билл Вебстер, всем своим видом подчеркивая тяжесть принимаемого решения. Увы, окончательного.

Кэт несколько мгновений смотрела в пол, затем подняла голову и встала.

– Хорошо, Билл. Твоя позиция мне ясна. К концу дня ты уже будешь иметь мое заявление об уходе.

– Что? – в ужасе воскликнул Джефф.

– Кэт…

– Послушайте, вы оба. Если эта история будет напечатана, на передачу ляжет несмываемое пятно. Я могу до посинения опровергать все эти гнусные инсинуации, но толку от этого будет мало. Люди склонны верить худшему, особенно если прочли об этом в газете. Потому что если это напечатано, значит, наверняка правда.