Чужое сердце или проклятуха поневоле (СИ)

Витя только гортанно расхохотался, как это делали злодеи в американских боевиках 90-х годов, и снова хлестанул меня веником по спине. Я подгребла под себя полотенце, привстала, прикрыв им самое дорогое, до чего не дотянулся веник, и выбежала из парилки. Но на этом сюрпризы не закончились. Водопад холодной воды обрушился на меня без предупреждения. Неожиданно, предательски, скоропостижно. Глеб тоже вымытый и тоже в полотенце стоял с милейшей улыбкой и пустым ведром воды, рядом со мной.

— Сволочи! — шарахнулась я в сторону от здоровяка.

— Зато живые и здоровые, — послышался знакомый голос за спиной.

Под потолком на какой-то выступающей деревяшке, болтая ножкой, сидел Пепи. Я подтверждающе кивнула, сразу немного успокоившись. Глеб поставил ведро, зашёл в парилку, плотно заткнув за собой дверь. Я облегчённо выдохнула, избавившись от компании полуголого мужика.

Эта баня была большой, с раздельной мойней и парилкой по типу сауны с предбанником, где разметили стол и вешалки для одежды. Кое-где в деревне и дома были поменьше, а тут такой шик. Странно, конечно, но не страннее, чем всё остальное. Из мойни я поторопилась уйти, всё ещё прижимая к груди теперь уже мокрое полотенце. С меня капало, но оставаться вблизи парилки, где сейчас находятся два разгорячённых мужика, не хотелось. Не то кино, не тот сюжет, если вы понимаете, о чём я.

Аккуратно переступая босыми ногами по полу, с которого по специальным желобкам утекла уже вся опрокинутая на меня вода, я вышла в предбанник, где было ощутимо прохладнее. На грубо сколоченной табуретке рядом с дверью лежала стопка чистой одежды, увенчанная небольшим, но сухим полотенцем. Не такие уж и сволочи, как оказалось.

Мокрая материя мигом полетела к ногам, а я принялась насухо вытираться, не забыв и про волосы, с которых ещё капало. Было довольно холодно, поэтому хотелось как можно быстрее во что-нибудь облачиться. Стопка чистой одежды состояла из традиционной для «нашей» секты безразмерной вышиванки в пол и толстых тёмно-синих вязаных носков с отделкой из красных ромбиков. Всё это я натянула без раздумий. Без белья было непривычно, но не надевать же грязное, тем более что пришлось бы возвращаться в мойню.

Я села на лавку за стол и подтянула ноги к себе. Да, баня была действительно шикарная, большая и продуманная, с электрическим освещением и деревянной мебелью. Бабушкина была гораздо скромней и состояла всего из одной небольшой комнатки с полутораметровой лавкой. В дверь поскребли. Сначала робко, потом чуть решительнее. Я встала и бесстрашно пошла отпирать. На пороге с пакетом пряников в зубах повиливал хвостом Хан.

— Ну, заходи. Но сначала — лапы мыть! — строго предупредила я, делая приглашающий жест.

Хан послушно зашёл и сел у порога, пока я закрывала дверь. Пряники из зубов пёс не выпустил и где только раздобыл, ворюга? Хотя чего гадать, в деревне один источник благ. Подняв мокрое полотенце, которым я ещё недавно прикрывалась в парилке, я подошла к Хану. Пусть я в носках, но это не повод оставлять на полу грязные следы. Пёс поднялся и покорно дал тщательно вытереть себе все четыре лапы. После процедуры Хан пробежался по помещению и запрыгнул на лавку, где я только что сидела. Аккуратно, почти любовно, пёс положил пряники на стол и задрал морду, как бы намекая, что он большой молодец. А он действительно такой, как же я не замечала этого раньше?

— Нам бы с тобой сейчас чаю, да? — с сожалением о нехватке горячих напитков почесала я его подставленную шею.

Я уселась рядом с псом и чуть не упала с лавки, когда на столе появился закопчённый чайничек, из носа которого валил парок. Что? Снова мои таланты? Неужели я смогу это контролировать? Но, я рано порадовалась, чайничек появился не благодаря моим стараниям.

— Я не домовой и не банник, поэтому самовар вам предложить не могу, — оправдывался Пепи, появившийся на столе из воздуха.

— А это тогда — что? — показала я на чайник, решив сейчас не поднимать вопрос о банниках и домовых, потому что оперативка моя явно этого не потянет.

— Спёр у туристов в лесу, прямо с костерка, они там всё равно перепились от халявного бухлишка, так что им пока не надо, а нам — в самый раз, — засмущался чумовой.

— А пить из чего?

Пепи на мгновение исчез и снова появился, но уже с небольшой эмалированной кружкой. Взяв её и повертев в руках, я только плечами пожала. В чайничке действительно оказался уже заваренный крепкий чай, слегка отдающий запахом костерка. Я разорвала пакет с пряниками, достала один и разделила его между псом и чумовым, второй — взяла себе. Кажется, жизнь налаживалась.

Глава 24: всем шампанского! (читать осторожно, в главе есть три голых мужика)