Чужое зверье

– Нету ничего! Все карманы у него обыскал. Эх!

Плюхнулся снова рядом и тяжело вздохнул:

– Эх, был бы я мокрушник. Враз бы его порешил.

– Так ведь дело-то не в нем, паспорта у кого-то другого, – объяснил Алексей парню. – Есть связной, немецкий агент, который принесет паспорта за то, что мы проведем диверсию.

– Да, знаю, мне Акимчик рассказывал. Только никто его не видел ни разу, он только с «Голубчиком» общается, – Фома принялся бубнить себе под нос. – Чего делать-то? Может, ну их, эти документы. Я ж украсть их могу. Главное – в поезд залезть, где толкучка пошибче. Вмиг вытащу.

Савельев молча занимался дальше своим делом. Он пристроил остальные заряды чуть дальше от насыпи, чтобы они не сдетонировали, когда по рельсам пойдет состав. Потом взялся за проволоку. Он растягивал провод от одного заряда к другому, пока не видел Фома, резал тонкий шнур на части. Так заряд из взрывателя не доберется до гнезд с динамитом.

Что он будет делать, после того как взрыв не произойдет, Алексей не мог придумать. Пройдет состав, взрыва не будет. «Голубчик» будет в бешенстве – из-за сорванной диверсии он выйдет из себя. И даже не надо гадать, что сделает с тем, кто минировал железную дорогу.

День уже стал переходить в сумерки, когда наконец минирование было закончено. «Голубчик», который выспался в своем лесном убежище, уже посматривал на часы. По сведениям, которые передали, первые составы должны были пойти уже сегодня. Их пускали ближе к вечеру, чтобы в полумраке за кронами деревьев соблюдать светомаскировку от немецких самолетов.

Остальные бандиты тоже больше не проверяли периметр и не караулили на железной дороге. Они все вместе засели в кустах на безопасном расстоянии, ожидая, когда пойдет поезд. Его приближение уже было слышно: вибрировала земля, раздавался мерный перестук; по воздуху шел запах горячего металла и гари из машинного котла. Уже почти рядом!

На ручку подрывной машинки легла крепкая ладонь «Голубчика». Он решил сам провести взрыв. Когда колеса застучали уже совсем близко, главарь лихорадочно закрутил ручку. Искра побежала по металлической нити – и вдруг оборвалась, не добравшись до рельсов.

– Что за дрянь?! – Михаил покрепче вцепился в тугую ручку динамо-машинки и опять принялся ее крутить. Он со злостью стукнул по ней кулаком, но искра тухла, пробежав всего лишь метров тридцать. И только Алексей точно знал почему – он сделал обрыв линии в том месте.

Вагоны мчались мимо, пролетали один за другим. А у «Голубчика» никак не получалось произвести взрыв. Он с остервенением крутил ручку, дергал ее со всей силы. А потом заорал на Савельева:

– А ну, давай ты! Взрывай, чего разлегся?

Алексей тоже для вида повертел металлический стержень, хотя точно знал – взрыва не будет. Он сделал все для этого. Да и последний вагон уже промчался перед глазами.

Контрразведчика за шкирку оттащила от ящика сильная рука. «Голубчик» в ярости ухватил парня за горло:

– Почему не рвануло? Ты что там накрутил?

От удара по ребрам Алексей согнулся, в глазах потемнело, такой волной боли его окатило. У него сбилось дыхание, он попытался прохрипеть что-то в ответ. Только взбешенный бандит снова с размаху пнул его, теперь удар пришелся в грудь. Из-за боли парень потерял ориентацию, он обмяк, лежа на земле, беспомощно дергаясь из-за нехватки воздуха и жгучей боли.

Вдруг кто-то глухим голосом с сильным акцентом остановил взбесившегося бандита:

– Перестань, «Голубчик», ты же его до смерти забьешь!

Тот взревел:

– Да и пускай! Сдохнет, не велика потеря! Наврал мне, что минировать умеет. Теперь ответит за свои слова. Ничего он не умеет, идиот безрукий.

Но Акимчик, который вступился за новенького, сильной рукой удержал главаря:

– Может, сломалось чего. Надо проверять. Без него мы точно не разберемся. Тогда нам не видать ни паспортов, ни пайка, ни Польши. Угомонись.

«Голубчик», видимо, все же внял голосу разума. Он ухватил стонущего парня за шкирку и поволок к железной дороге. Швырнул прямо на рельсы:

– А ну, давай, чини. Что ты там напортачил, – в свете луны блеснуло острие ножа. – Или прямо тут кишки выпущу, – глаза у главаря светились дикой яростью.

Алексей простонал сквозь кровь, которая заполнила рот после удара:

– Наверное, проволока отошла.

– Вот и делай! – взвыл бандит. Он отошел подальше, побаиваясь взрыва заложенного динамита. Как вдруг споткнулся в кустах о мешок, который еще днем так и не успел понадежнее спрятать контрразведчик.

– Ах ты, сука. Это же… – взвился «Голубчик».

Договорить ему Савельев не дал. Смершевец, несмотря на боль, сгруппировался и прыгнул на бандита. Руки действовали сами собой: он выкрутил кисть «Голубчика», отчего финка выпала из пальцев; резким ударом головы разнес нос Михаилу; а потом второй рукой схватил выпавшее лезвие и с размаху ударил им под ребро. И еще раз, и еще!

– Это тебе за Потапа, это за всех ребят! За отдел СМЕРШ! Сдохни, урод!