Чужого поля ягодка

Она не только ощущала себя флайером — она и видела теперь иначе: сразу во все стороны. Но, чтобы не рехнуться, сосредоточилась на привычном диапазоне, поэтому не сразу заметила далеко позади быстро растущие точки. Всмотрелась — точки сразу же увеличились и приняли знакомые сглаженные очертания. Преследование. А как же.

Кибер немедленно подтвердил: курс тот же с поправкой на опережение, скорость выше, предполагаемое время встречи плюс двадцать две минуты. Указания?

Да какие указания — вперёд и побыстрее. Мало ли что опасно — жить вообще вредно, от этого умирают… Но когда перегрузка вдавила тело в кресло, запрещая дышать, за каждый вдох приходилось сражаться… забивая кол в сердце, и в поле зрения всё этак налилось багрянцем… глаза заломило, уши заложило, а лицо вообще перекосило, растягивая губы и щёки назад… — Миль порадовалась, что ей не надо держать штурвал и вообще как-то двигаться. В мерцающем — есть-нету-есть-нету — сознании всплыло:

…догонять будут профессионалы, не давай себя прижать… пока ты в воздухе, стрелять не станут — ты им целенькая нужна… а если до Города не дотянет?

А вот фигушки — дотяну!

…Приходя в сознание, опять же радовалась, что утром ничего не успела съесть — желудок болтался возле горла, пытаясь выскочить наружу… Как же тошно-то…

Показалось помрачённому разуму или и впрямь — кто-то сосредоточил на ней некое внимание с оттенком любопытства?

«И чего ждёшь? — кляня себя за несдержанность, всё же ляпнула она с вызовом. — Если уж я так тебе мешаю, то, момент, по-моему — лучше не придумаешь».

«А по-моему — ты и сама прекрасно справляешься…» — вроде бы усмехнулись ей в ответ… Или всё же померещилось?…

…При очередном просветлении заметила какой-то настырно мигающий огонёк.

«Кибер, это что? — Связь, пилот. Лидер преследователей вызывает. — Это ты меня пилотом величаешь?! Ты мне льстишь… — А как мне вас величать? — Да ладно, неважно, льсти дальше… Как наши дела? — Курс… Скорость… Высота… Ресурс батарей… Отрыв от преследования десять минут… — из всех сведений выцепила только это — отрыв сократился. — Почему? — Пришлось, пилот, вы теряете сознание. Связь, пилот. Ответить? — Когда будем в Городе? — Через полчаса. — А они? — Через сорок минут. Связь, пилот. — Ладно, давай».

Из носа текло. Прямо в рот. Солёно-железистое.

Она-то думала, что это будет радиосвязь, ан нет — перед глазами соткался экран. С экрана глянул и жалостливо сморщился тоже придавленный перегрузкой Третий Командор Десанта Стан Венш, экипированный, в отличие от неё, должным образом.

Это что — я так же плохо выгляжу?! На самом деле выглядела она ещё хуже, но полюбоваться собой, в отличие от Стана, не могла.

— Удивлён, что вы ещё живы, фэймен. Хотя и рад этому. Не спрашиваю, как вам удалось взломать кибера, но вы себя убиваете.

«Кибер, ответ титрами».

Надпись пересекла экран:

«Не убедили. Лучше это сделаю я сама, добровольно и с песней — чем Контроль. Это всё?»

— Фэймен, да ведь ваш кибер явно неисправен! Вы умрёте от перегрузок раньше, чем разобьётесь при посадке. Видели б вы себя… смотреть же больно… — не удержался он.

«В самом деле? Ну, со стороны всегда виднее. И что? Мне вас пожалеть, Стан, и повернуть обратно? Или, может, самой сдаться Контролю? Как же вы меня все достали… Уверяю — сдохну, но сделаю всё, чтобы уйти от вас».

— Не надо, фэймен! Мы прекращаем преследование!!

«А вот в это — никак не верю».

«Кибер, давай так плавненько… как это называется, когда скорость на максимум? Секунд на тридцать… авось не загнусь… И выключи уже связь».

Команды кибер выполнял в порядке поступления. И Стан, успев с бессильной яростью увидеть, как мертвеет неузнаваемо пострашневшее подобие лица на экране, решил, что на этот раз ей точно конец. «Ну, может, хоть для паталогоанатомов Контроля что-то уцелеет…» — вздохнул он, посылая своё звено вдогонку.

Она, если честно, и сама так думала. Начав приходить в себя, удивилась этому вяло — и не сказать, чтобы приятно. Не говоря о том, что возвращаться к жизни не было никакого желания — только не в это полураздавленное вместилище боли, слабости и тошноты… Но кибер, как и было велено, сбросил скорость, а потом, давая своему странному пилоту возможность очухаться — ещё раз, без команды…

Или глазницы ссохлись, или глаза распухли — но глазам было тесно и больно на привычных местах. Хорошо, что смотреть было необязательно. Уши тоже ломило. Каждый вдох — выдох давался через тупую, давящую боль… Двигаться… да даже просто думать было больно, а уж думать о необходимости шевелиться … «А хорошо, что нет зеркала, а то я, должно быть, сейчас просто страшно хороша… — всхлипнула она, с трудом поднимая руку, чтобы размазать слёзы, сопли и кровь, и краем глаза всё-таки взглянула на этот бодиарт. — Так… Ну, хватит расслаиваться на фракции, веда я или нет?! Энергоресурс, конечно, сейчас уже не так велик, как до старта… Но и далеко не исчерпан».

Кибер уловил изменение в её состоянии и спросил:

— Пилот, вы живы? — кто-то из его создателей был, похоже, с чувством юмора…

«Не знаю, киб».

— Значит, живы. Мёртвые не отвечают.