Чужого поля ягодка

Миль таращилась на него во все глаза, и любопытство в ней смешивалось с жалостью и капелькой страха, а может быть, с невольным почтением перед сим образчиком мощи. Как и перед слоном, например… или, ближе к реальности, местной броненосной землеройкой. Двигалось чудище, несмотря на солидный вес, неслышно. Как призрак.

«Призрак». Бен остался возле флайера… Зажмурившись, Миль отрешилась от окружения и потянулась вдаль, всей силой тоскующего сердца зовя мужа… Почудилось или впрямь — долетел слабый отклик… И оборвался, как отрезали. Был отклик или почудилось?

Миль открыла глаза… и отшатнулась — над ней нависал огромный силуэт мутанта. Недобро так нависал, три красных глаза полыхали угольями… Какая всё-таки жуть…

А не твоя ли это работа, а, чудище?

«Яхи».

Миль подскочила.

Кто-то что-то произнёс на менто? На этот раз ей точно не померещилось — сказано было вполне отчётливо.

Мутант нервно маячил перед глазами, переминаясь с ноги на ногу, хлопал гляделками, пыхтел, вонял…

Миль насторожённо прослушала близлежащее ментопространство. Где-то в отдалении угадывалось некое лопотание, но не речь, а так, мешанина эмоций. Наверное, крупное стадо каких-нибудь зверей.

Теплое касание большой руки.

Миль подняла взгляд. Это заняло определённое время — мутант был высок, как гора. Одной рукой он старался привлечь её внимание, а тремя другими гулко хлопал себя по широченной груди, производя изрядный шум… и запах, запах!! Точнее — вонь…

«Что тебе?» — буркнула Миль скорее по инерции, как, бывало, разговаривала с кошкой…

«Яхи, — сказало чудище. И повторило: — Яхи, Яхи, Яхи, Яхи, Яхи, Яхи, Яхи…»

«Ты?! — она оторопела. Мутант кивнул. — Ты — Яхи? Звать так?!»

«Яхи звать, так. Ты… не бойся. Яхи не зверь».

Ха, как раз зверей-то я боюсь куда меньше, чем людей. То есть совсем не боюсь.

«А… кто ты?»

«Яхи — ман. Маны — люди», — гордо выпрямился он, подпирая потолок макушкой.

«Это ты-то человек?!»

«Давно, много Дождей назад, маны были люди. Потом был Большой Огонь, люди много умирали, много болели, мало стало живых, ещё меньше — здоровых. Люди болели, кто не умер — стал маном. Ты будешь жить здесь, ты не умрёшь, ты умеешь слышать мана».

«Это ты меня из воды вытащил?»

«Ты лежала в воде у берега. Яхи думал — зверь, подошёл — ты. Думал — мёртвая. Ты дышала, но тебе было плохо. Яхи взял тебя сюда, лечил, поил. Тебе стало хорошо. Скоро будет ещё лучше. Говори с Яхи!»

«Давно ты нашёл меня?»

«Один день».

«Сейчас что — утро, вечер?»

«Сейчас Дождь, вечер».

«Ты нашёл меня вечером?»

«Темно было, да».

Значит, её носило по подземным норам где-то полдня, пока не выбросило наружу. И здесь она около суток. Куда ж её уволокло, что Бена еле слышно?! Норы землероек могут быть как угодно длинны…

Миль снова потянулась вдаль, зовя мужа…

И опять — будто кто-то заткнул ей рот. Миль аж головой потрясла, пытаясь сбросить «кляп».

«Зачем кричишь?» — Яхи надвинулся, загородил собой всё вокруг.

«Это, значит, ты меня заглушил?»

«Яхи, да. Не кричи».

«Зачем ты это сделал?»

«Зачем кричала?»

Он её экранирует! Вот это да! Если так пойдёт, Бен рядышком пройдёт и не услышит её.

«Яхи, я зову своего мужа. Муж и жена должны быть вместе. Дождь нас разлучил, и это плохо. Поэтому я его зову, он придёт, найдёт меня, и мы опять будем вместе.»

«Он тоже умеет слышать?»

«Слышать?… А… Да, конечно».

«Не зови».

«Почему?»

«Яхи нашёл тебя, Яхи — муж».

«Че-его-о?! Чей муж?» — опешила она.

«Ты жена, Яхи — муж, — терпеливо пояснил он. — Маны берут жён у людей».

«Зачем?» — ничего умнее она спросить не придумала.

«У манов совсем мало женщин. Нужны дети, чтобы были новые маны. Кто не может найти жену, того прогоняют. Кого прогнали — долго не живёт, его никто не слышит, он никого не слышит, тут, — ман показал на свою мохнатую голову, — тут у него умирает».

«Ну… ничем не могу помочь. Ты — ман. Я — нет. Я не могу быть тебе женой, мы разные», — Миль постаралась отодвинуться — очень уж близко он подошёл.

«Разные — да. Женой — можешь. Маны тоже были люди. Маны берут жён у людей. Жёны рожают детей. У Яхи есть один сын. Если он умрёт, Яхи опять должен найти жену, она опять должна родить. Теперь Яхи не надо идти к Диким или в Город искать жену. Яхи нашёл тебя. Ты молодая, ты будешь рожать».

«Не буду, Яхи. Я больна. У нас с мужем нет детей.»

Мутант резко наклонился к ней, приблизив своё чёрное лицо почти вплотную к её лицу, уставился тремя горящими глазами, втянул широкими ноздрями воздух… Миль попыталась отстраниться, но он легко пресёк эту попытку. Оставалось только зажмуриться и задержать дыхание… И тут же мощный вопрошающий ментопоток вломился в сознание так грубо, что тело чуть не вывернулось наизнанку, каждой клеточкой стараясь ответить… Не ожидавшая подобной атаки, Миль еле отсекла чужое менто, заблокировалась, закрывшись так плотно, как только смогла…

Но мутант уже отпустил её руки, выпрямился, и глядел теперь с высоты своего роста, покачивая головой. Ждал.

Успокоив несущееся вскачь сердце и отдышавшись, Миль острожно приоткрыла блок, прислушалась — он больше не пытался вклиниться в её менто, глянула сердито:

«Больше не смей так давить на меня!»