Чужого поля ягодка

«Шашлычок — это звучит. С мясом возиться всё равно тебе. А я тут посижу. Чтобы рюкзаки не скучали».

Бен только вздохнул: ну не любила этого дела, и всё тут… Правда, так, как прежде, её уже не ломало, а надо будет, от неё никакое мясо не убежит. Вся беда в том, что требовалось оно ей всё меньше. Собственно, если бы муж не настаивал на более-менее правильном рационе, всякое потенциальное мясо давно могло бы считать себя рядом с ней в безопасности. Но — овощи в лесу не растут, а фрукты тоже всё незнакомые, да и не всякий раз попадаются. Остаётся что? Во-от… Поэтому Миль не привередничала. Бен и сам давно привык, что солнце — это сытно… и что есть можно реже… Но уж больно стройна становилась фигурка жены от такой диеты. А Бена от такой её стройности мучила совесть. И посему вечерняя трапеза стала неотменяемым правилом…

Обойдя стороной явившееся на водопой стадо, он полюбовался дивной мимикрией этих травоядных: пятнистые шкуры прятали своих владельцев так, что даже на небольшом расстоянии рассмотреть их было нелегко — то одно, то другое животное вдруг словно исчезало, сливаясь с окружающим… Эх, вздохнулось ему, если бы не переход к пеше-кочевому образу жизни, уж парочку-то хотя бы во-он тех заигравшихся бычков он бы точно сейчас завалил. А так — да куда такая прорва мяса, пропадёт же…

Ну, кажется, он достаточно далеко отошёл, чтобы Миль не зацепило некрополем. Почему-то его самого отдача била не столь значительно. Так, накроет лёгким холодком, будто тенью, на краткий миг что-то замрёт в груди — и всё… У маленьких жизней и смерть невеликая…

Он уже наметил по пути двух крупных птиц и одного средних размеров зверька в зарослях, и теперь потащил их к себе на ментоповодке. Первыми подоспели, конечно же, птицы — прилетели, бухнулись под ноги и замерли, засыпая… Остановить каждой сердечко да тут же удалить с тушек всё лишнее Бену удалось прежде, чем жирный земляной грызун заполошно прискакал к его ногам и, не успев удивиться или испугаться, тоже заснул навсегда…

Бен не жадничал, чистя тушки. Падальщикам на него обижаться не придётся.

…А вот стадо, пившее ниже по течению, почуяв в воде отмываемую с рук кровь, встревожилось и покинуло водопой. " Что поделать, ребята, терпеть не могу, когда нельзя сразу помыть руки…» — повинился Бен, полоща мясо и нож…

«Так что там у Города с Дикими?» — полный рот не мешал ей требовать обещанного рассказа — мясо с устатку шло «на ура». А Бен потребовал, чтобы сперва был закончен ужин. Но вот дольше откладывать стало уже неприлично, он досадливо нахмурился, вздохнул и начал:

— Эх, ну до чего противно признаваться в чужих грехах… Особенно, когда и сам в них замазан по уши…

«Что, всё настолько плохо?»

— А чем тут гордиться… Ладно. У Города с Дикими — Договор. И согласно этому Договору, Контроль имеет право изымать у Диких часть их детей — и не худшую часть. Все остальные статьи Договора можно считать мелкими бонусами, призванными подсластить пилюлю.

«Это я вроде уже знаю. Не знаю только, как они могли на такое пойти».

Он как-то неловко двинул плечом:

— А на тот момент — момент заключения этого уродского Договора — у Диких не было особого выбора. Они крайне нуждались в помощи. Контроль же, когда Город после всеобщей катастрофы и притока беженцев сумел стабилизироваться, уже набрал и силу, и власть, и нашёл необходимым присмотреться к состоянию остального мира, и вот наши десанты стали натыкаться на Диких… Которые к тому времени не то, чтобы совсем загибались, но дела у них шли довольно туго. Не обошли их, сама понимаешь, ни мутации, ни болезни, ни высокая смертность… Ты же видела хроники… Однако вымирать они не собирались, отнюдь… Они не вычищали из своей среды больных и не делили своих людей на классы и касты. Вот и выживали те, кто мог выжить. В результате оказалось, что они вполне способны к воспроизводству — и даже в большей степени, чем горожане. Правда, по-прежнему далеко не всех из них можно отнести к здоровому классу… с точки зрения Контроля. У них тоже нехватка женского населения, но в процентном отношении девочек у них больше. Часто это совсем неплохие дети… И они ведь не вымирают — рождаемость постоянно превышает смертность.

Миль слушала так внимательно, что жевать забыла. Муж напомнил — ты жуй, жуй давай — и с досадой взрослого, вынужденного объяснять ребёнку очевидные вещи, продолжал неприятное повествование: