Чужого поля ягодка

— Ну… да, как-то так и выглядят. Только… э… обычно не так затейливо. А ты где их взяла? — удивился Бен.

«Где-где… в шкатулке лежат. Я сначала и не поняла, что за странная вещь, как их носить — на одной руке, что ли, перевивив цепочку от большего к меньшему… А они, оказывается, брачные. Счас принесу… "

И ускакала. Она вообще пешком по дому передвигалась редко.

…Обратно она вошла степенно, одетая в новое платье. Простое такое, белое, в пол. Рукава в три четверти оставляли открытыми руки выше запястий, и вот там, на левой руке, она и несла оба брачных браслета, больший сидел повыше, у локтя, меньший, соединённый с ним тонкой цепочкой — ниже, на запястье.

Кроме браслетов она надела ещё кое-что: заколотые Гребнем волосы убраны были в сетку, шею обнимало узкое колье, с которым перекликалась небольшая брошь у самого края выреза, а браслет на правой руке, выполненный в пару к брачным (один из которых всё равно должен перейти к мужу), соединялся тоненькими цепочками с пятью колечками — по одному на каждый пальчик. Талия тоже не осталась без украшения — её обвивал поясок, утяжелённый множеством разнодлинных цепочек, оканчивающихся сетчатым шариком с перекатывающимся внутри шариком поменьше. Ну и нашлось по браслету для щиколоток. Выполненный по растительным мотивам ансамбль распределился так органично, словно изготовлен был именно для неё, Миль.

Она приближалась неторопливо, давая обозреть себя, и было ясно, что носить и столь длинное платье, и любые украшения — обычное для неё дело. А «братья» так же медленно обходили её по кругу, пока она растерянно не остановилась и не спросила:

«Вы чего? Что-нибудь не так? Там ещё есть серьги, — смущённая странными взглядами обоих мужчин, добавила она, — но у меня мочки не проколоты…»

— Так-так, всё так… — поспешил успокоить её Джей. И не поворачиваясь, чтобы не отрываться от созерцания, сказал Бену: — Знаешь, что, брат… Я тебе никогда не прощу, что ты увёл у меня такую невесту…

— Разве я уводил? — ответил Бен. — Ты же знаешь — выбор всегда за женщиной.

Вроде бы Джей и шутил, но всей горечи скрыть не мог — по крайней мере, не от них с Беном… А день был особенным — в такие дни приходится быть очень осторожным в речах и поступках, ибо к ним прислушиваются Бог и Судьба. Во всяком случае, Миль это знала точно, как знала, что её сердце бьётся. Быть может, она чувствовала это в силу своего рождения, а может быть, Гребень дал ей это почувствовать, но по пространству проскакивали искорки, а по коже бегали мурашки и дыхание перехватывало… И надо было немедленно спасать ситуацию.

«А если я попрошу у тебя прощения?» — спросила Миль, медленно подходя к оторопевшему Джею. Подошла, и, глядя снизу вверх, сказала:

«Прости мою глупую душу, что выбрала не тебя. Будь и мне братом, Джейвен Линоки, братом моему мужу, дядей моим будущим детям — и клянусь, что, если понадобится, я отдам за тебя свою кровь по капле».

Потянула за брошку — та оказалась на длинной тонкой игле — поморщившись, уколола себе мизинец — с него сорвалась капля крови — в замкнутом объёме квартиры взвился порыв ветра и — смахнул эту каплю неведомо куда, не дав ей упасть…

«Вот как, да? — подумала Миль, обращаясь неведомо к кому. — Ты принимаешь жертву, да? Тебе, значит, нужна моя кровь…»

Джей сделал то же самое — но его капля тяжело ударилась об пол, разбросав брызги.

Верил он в магию прежде, нет ли, но сейчас съязвить и свести всё к шутке язык у него не повернулся. Чувствуя мороз на коже и видя треск разрядов в воздухе вокруг них, он обхватил Миль и ответил, слыша грудью, как стучит её сердце:

— Да кто я такой, чтоб тебя прощать… А кровь моя, сестрёнка, и так — давно твоя. Как и весь прочий ливер. И всё остальное.

Миль облегчённо вздохнула, привстала на цыпочки, заставив его наклонить голову, и ласково поерошила волосы на его макушке:

«Вот и хорошо, братик. А браслеты свои ты прибереги. Они тебе самому ещё понадобятся».

И уже отошла было, но задумалась, вернулась к Джею. И попросила, не поднимая глаз:

«Только не обижайся, не сердись… Я знаю, что жить вот так, как тебе сейчас… это очень… непросто. Если ты решишь, что больше так не хочешь… Я… я могла бы… есть способ. Я ведь всё-таки веда. Если ты пожелаешь, я… сделаю так, что это… пройдёт…»

И невольно напряглась, словно ожидая — сейчас ударит. Не ударил. Покачал головой. Прикоснувшись к её подбородку, повернул к себе лицом и отчеканил, глядя в глаза:

— Ни за что. Никогда. И думать забудь.

Она кивнула:

«Прости».

И повернулась к Бену:

«Как я и сказала — я не собираюсь ждать. Ритуал проведём сейчас же. Свидетель у нас есть».

— Всего один. Нужны двое.

«Это при регистрации нам понадобятся двое. А при Ритуале мне достаточно одного. Мне нужны огонь, вода, земля… воздух имеется. Джей, принеси тот цветок, что у меня в комнате. Бен, ты налей воды в чашку… только не из автокухни, возьми что-нибудь настоящее, из коллекции!»