Чужого поля ягодка

В общем, на следующий день толстячок не смог открыть своё кафе. Он с самого раннего утра был очень занят, активно сотрудничая со следствием. И изо всех сил старался оному следствию быть как можно более полезным… А выдержанные и законопослушные следователи, держась подальше от потеющего, студнем трясущегося подследственного, шлёпавшего губами и таращившего белые от ужаса глаза, тщательно фиксировали его показания, тут же передавая все полезные данные оперативному патрулю, уже работавшему в городских закоулках… И, бледнея от злости, боролись с желанием если не убить воняющего страхом и потом болтуна, так хоть покалечить… Данных не хватало, приборы поиска почему-то не брали след. Хозяину кафе можно было инкриминировать только любопытство — он же не нарушал Законов, заглянув через стекло в салон. Ну, спала там девушка. Так ей никакая помощь не требовалась — спать в такси не опасно. Криминальности звонка доказать не удалось — с зарегистрированых аппаратов никаких подозрительных звонков, все самые обычные. А тот телефон, по которому он после закрытия кафе не позвонил даже — просто нажал на кнопку — сразу выгорел изнутри… Эксперты, конечно, спёкшийся комок попытались вскрыть — но никаких шансов что-то найти. Толстяк даже не видел последствий нажатия на ту кнопку, он сразу ушёл… Камеры подтверждают…

— Неужели эта сволочь выкрутится? — горько удивлялся молодой следователь.

— Не совсем, — утешал его более опытный. — Дело не закрыто, а статья серьёзная, и там ещё надо разобраться, на какие такие доходы он своё кафе открыл… так что он в камере надолго… а если нам повезёт, то и навсегда.

40. Как аукнется

Который день изводимый неопределённым нытьём «сторожа» и мучимый всякими дурными предположениями, Бен, чтобы быть поближе к жене, устроился на временное жильё недалеко от клиники — прямо в своём «Призраке», на стоянке. И, когда «курьер», выполняя приказ, позвонил ему, то ничего и сообщить-то толком не успел: едва увидев на экране смятенное выражение лица посланца, Бен сорвался с места и бегом примчался в клинику. «Курьер» встретил его в приёмном покое и, понизив голос и постоянно оглядываясь, выложил ему всё, чему оказался свидетелем. Бен, не ощутив присутствия Миль, развернулся — искать её, он уже чуял направление… Но тут пожаловал Патруль, и Бена, как он ни уверял, что должен спешить, задержали. А там подоспел и Десант… и Медсовет. И Бен понял, что застрял.

Отлично выдрессированные для подобных ситуаций крепкие пареньки ловко похватали разбушевавшихся дамочек, надёжно их угомонили и отправили всю компашку в «управу», то бишь Центр Контроля Города. Бен видел, как их увозили, и знал: дальнейшей судьбе преступных красавиц не позавидуешь, но сочувствия к ним в себе почему-то не обнаружил. А ведь прекрасно знал, что ждёт их и Следствие, и Перевоспитание, и что оба процесса в случае отказа от добровольного согласия помогать Следствию без такового легко и непринуждённо обходятся — для благополучия Города ну совершенно необязательна целостность личности подследственных, вполне достаточно сохранности телесной… последняя даже предпочтительней: необременённое сознанием собственной уникальности тело не возражает, когда у него регулярно стимулируют деятельность яичников, а впоследствии, когда эти органы становятся более неспособны производить ценнейшие клеточки, бывшая женщина ещё долго в силах вынашивать по пять-шесть плодов одновременно… примерно дважды в год… пока тело напрочь не износится… что при хорошем уходе случается очень нескоро. И не беда, что эти многоплодные беременности не донашивались до полного срока, такой цели пренатологи и педиатры и не ставили — маловесных новорождённых благополучно доращивали до нормального веса в инкубаторах и выпускали в жизнь.

«Зачерствел я совсем, что ли?» — отстранённо думал Бен, провожая взглядом уже более чем спокойных и послушных девиц, слегка заторможенно и почти добровольно грузящихся в медицинские флайеры… Его гораздо больше волновало всё ещё живое тело их подруги, Лауры, которую Миль малодушно не добила. Знай Миль, что натворила, оставив её в живых, она, возможно, и нашла б в себе силы добить противницу, сейчас Медсовет увозил бы просто ещё один труп, и неудобных вопросов к Миль у него было бы гораздо меньше… А так у него, Медсовета, имелось уже целых два аналогично немёртвых и не очень живых тела, а это, как известно, уже тенденция… Почему-то любознательные специалисты-медики связывали оба случая именно со сбежавшей пациенткой, хотя Хейлу приговорил Бен — и свидетельства тому имелись неопровержимые…

…Медсовет, воодушевлённый результатами всяческих анализов тканей нерождённого ребёнка Регхазов и самой Миль, видеозаписями последних событий в клинике и недавнего инцидента с участием Хейлы, заинтересовался и несостоявшимся отцом. Бена обследовали едва ли не более плотно, чем его жену, но обследование лишь подтвердило показания индикатора, и Медсовет нехотя признал, что этот след — ложный.