Чужой

– Я все больше сам прихожу. – В очередной раз увидев улыбку летчицы, добавил: – Морозом зови, этого будет достаточно.

– Что, у тебя имени нет?

– Да уймись ты уже, как следователь из особого отдела. Говорю же, не надо тебе знать, кто я. Поняла? Ты кто по званию, Алена?

– Лейтенант.

– О, молодец. Так что случилось на фронте-то, откуда вы оказались здесь?

– Так общее наступление… – девушка чуть задумалась, но продолжила: – Прорвали фронт на север от Воронежа, нас на штурмовку бросили, перерезать пути резервам врага. Наши вот-вот из-под Сталинграда ударят, немцам будет туго! – а глаза горят, как у первоклашки после первого урока.

– Это хорошо. Давно пора.

– Ты, – она пожевала губами и вновь спросила: – ты разведчик?

– Считай так, все равно не скажу. Ты лучше расскажи, как там? Как Москва, Ленинград? Настроение у людей какое?

– Ага, сам не хочешь ничего говорить, а с меня спрашиваешь! – игриво бросила Алена.

– Так нечего мне тебе сказать. Я тут сама видишь с кем, а семья там… – я указал на восток.

– Значит, все же разведчик! – безапелляционным тоном произнесла девушка.

– Диверсант я, устраивает? – буркнул я.

– Я слышала о таких. Только почему ты один? Вас вроде группами забрасывают? Я в дальней сначала летала, приходилось парашютистов сбрасывать.

– Сбрасывают дерьмо в канаву. А нас десантируют, – уточнил я, и девушка засмеялась. Правда, тут же схватилась за нос и запищала от боли.

– Как же больно-то! – пожаловалась она сквозь слезы, голос был хлюпающим.

– Терпи, лейтенант, генералом станешь. Пора топать. Ты как, не сможешь?

– Найди палку, попробую, не прыгать же мне на одной ноге.

С палкой ничего не получилось, хотя и подбирал ей такую, чтобы как костыль можно было использовать. Пару дней полежать бы ей, может, тогда бы и смогла, но пока сделает только хуже. Порывшись в ранце, что прихватил с одного из фрицев, когда трофеи собирал, нашел небольшой сверток с лекарствами. Найдя среди них аспирин, дал девушке две таблетки и фляжку. Та молча их выпила и через десять минут хлопнулась спать.

Пройдя этот лесок насквозь, остановились на окраине. Нужно что-то придумывать с техникой, иначе мы так будем пару месяцев идти. Приготовив веревку, срезал стропы у парашюта, и по очереди связал пленных. Рассадив их по отдельности, привязал к деревьям. Чего раньше не догадался? Только бы не замерзли.

– Лейтенант, остаетесь в охранении. Фрицев никуда не пускать, самой к ним не подходить. Будут проситься по нужде, нехай в штаны валят. Болтать, думаю, тебя и так отучили в армии…

– А ты далеко?

– Найду транспорт и вернусь. Я не знаю, что тут и как. Где немцы, где наши. Нас тут собирались передислоцировать, но карты еще не получил, так что да, неизвестно пока, что тут в округе.

Я ушел. Немцы, правда, возмущались тому, что я их связал, да еще и к деревьям привязал, но я их успокоил тем, что рассказал, зачем иду. Им ведь тоже надоело тут по лесам бродить, да еще и вражескую летчицу таскать. Но ведь отказаться они не могут, так что терпят. Холодно им, конечно, но кому сейчас легко? Идти решил на север, там местность более подходящая для скрытного передвижения. Хотя в этом был и минус, можно протопать очень много и ничего не найти. На запад, в сторону Курска, было бы более практично прогуляться, хотя движение пехом по снегу – то еще удовольствие, хорошо хоть его пока немного. Но в ту сторону опасность попасться возрастала многократно. Можно найти транспорт, а можно и приключений на задницу, мне их как-то и так уже хватает. Фрицев надо срочно передавать нашим, это кровь из носу. Да и вернуться ведь еще надо, правда, не знаю, как объясняться стану, где я пропадал. Но на этот счет есть мыслишки. О возвращении я не просто так, дело есть, причем серьезное.

Пошел снег, стало немного теплее, градуса три-четыре мороза. Вообще, в последнее время погода радовала, чаще светило солнце, чем было пасмурно, но даже при облаках снег выпадал редко. А сейчас вот потекло, блин. Под ногами уже зачавкало, было неприятно, никогда не любил дождь и холод, а уж как тут оказался, возненавидел всеми фибрами. Постоянная грязь, сырость, холод, это когда идут дожди или снега, конечно, утомляла и напрягала. Уже через полчаса я был сырой, не до исподнего, но промок сильно. Эх, плащик бы, которые у мотоциклистов немецких есть, в том бы еще походил, хоть он и тяжелый и неудобный для боя, но, блин, под ним хоть сухо.