Чужой

В то время, когда Вишенка беспокойно вертелась вокруг дома доктора, поджидая конца разговора, Уля, присев на корни упавшего тополя, тоже ждала. Отсюда видны часть ведущей от шоссе дороги и сжатое ржаное поле, а, по мнению Мариана и Юлека, Зенек может прийти только или с шоссе, или с поля. Хорошо бы он пришел до того, как здесь появится пани Убыш. Тогда Уля успела бы его предупредить. Но все может получиться иначе, и ребята нервничают. Уля почти не разговаривает, лишь изредка окликнет Дуная, растянувшегося в траве неподалеку. Мариан смотрит то влево, то вправо и по привычке морщит лоб, а Юлеку не сидится: он поминутно вскакивает, бегает, проверяет, не идет ли кто со стороны села, выискивает места, откуда лучше видно, и все время твердит, что надо идти навстречу Зенеку. Наконец и Мариану надоедает торчать на одном месте, он объявляет Уле, что они с Юлеком пройдут немного по дороге к шоссе, а она пусть следит за полем, и девочка остается одна.

Вскоре из-за дикой груши, стоящей посреди жнивья, появляется высокий подросток. Уля хватается обеими руками за тополь, чувствуя, что сейчас упадет… Зенек еще не заметил ее и спокойно идет к острову. Вдруг Уля останавливается. Навстречу ему, виляя хвостом, выбежал Дунай. Парень протягивает к нему руку, и — о чудо! — пес не удирает, дает себя погладить. Зенек смотрит на тополь, замечает Улю и бросается к ней бегом. И вот он уже рядом, она слышит его частое дыхание.

— Ты пришла! Тебе мальчишки сказали, да?

— Да…

— Я не думал возвращаться… Но я хотел отдать тебе долг…

— Не нужно, не нужно, это совсем не нужно! — торопливо говорит девочка.

— Нет, я хочу.

Уля пытается собраться с мыслями, ведь надо же скорей ему сказать…

Зенек кивает на Дуная:

— Видишь? Он вернулся!

— Ты его погладил, — говорит Уля, радуясь, что именно Зенек удостоился такой чести. — А нам он еще не позволяет.

— Хороший пес… Но мне хотелось бы, чтоб он был больше и храбрее.

— Зачем?

— Чтобы тебя защищать. Чтобы с тобой никогда не могло случиться ничего плохого.

Уле очень приятно слушать эти слова, но сейчас нельзя. Не сейчас…

— Зенек… Послушай…

Но Зенек уже не смотрит на девочку, наклонившись, он выглядывает из-под корня на тропку, по которой бежит Юлек. Добежав до тополя, мальчуган торопливо спрашивает:

— Сказала?

— Нет еще… сейчас…

— Так ты еще ничего не знаешь? — кричит Юлек. — Ах, Зенек! Виктор рассказал про тебя милиционеру! Чтоб он тебя арестовал! И милиционер может сюда прийти! И мы… Тебе нельзя больше здесь ночевать.

Зенек выпрямился.

— Что он болтает? — обратился он к приближающемуся Мариану. — Какой милиционер?

Мариан открывает рот, но не успевает сказать ни слова. Он замирает как вкопанный, уставившись на тропинку, ведущую в Ольшины. Зенек, Уля и Юлек оборачиваются.

На тропинке среди зарослей, метрах в тридцати — сорока от них, стоит доктор Залевский.

Гость

Доктор приближался медленно. Ему, видимо, трудно было идти по неровной земле, по корням и кочкам. Никто не пошел ему навстречу, никто даже не шевельнулся, от неожиданности и страха ребята остолбенели. Приближалась минута, когда придется дать отчет во всех своих грехах. Отчета потребует от них человек суровый и строгий. Как оправдаться? Как защитить перед ним Зенека?

Уля же так и застыла с полуоткрытым ртом, словно ребенок, который хочет закричать и не может. Откуда тут взялся отец? Он пришел сюда не случайно, он знал, кого тут найдет… Лицо у него было спокойное, но Уля чувствовала, что за этим спокойствием скрывается большое напряжение. Что теперь будет?

— О господи! — выдохнул еле слышно Юлек. — Ведь сюда должна была прийти мама Вишенки!

— Что значит «должна была прийти»? — быстро спросил Зенек, почти не разжимая губ. — Как это?

— Да ведь мы… — жалобно пискнул мальчуган, умоляюще глядя на Зенека. — Ведь мы… — Он вдруг увидел, что челюсти Зенека сжимаются, а лицо покрывается краской бешенства, и испуганно закричал: — Я был против! Честное слово, я был против!

Зенек обернулся к Мариану, схватил его за рубашку на груди и притянул к себе.

— Выболтали, да? — яростно прошипел он, приблизив лицо к лицу Мариана. — Да или нет?

— Да, — твердо ответил Мариан, выдержав его взгляд. — Мы хотели…

Но Зенека не интересовало, чего они там хотели. Он оттолкнул Мариана так, что тот едва удержался на ногах, и окинул окрестности быстрым взглядом загнанного зверя. Уля поняла, что он теперь считает их предателями, что он снова никому не верит, и ей стало ужасно больно.

— Зенек, мы не хотим, чтобы ты прятался, и поэтому…

Нет, ее он тоже не слушает. Уля схватила его за руку, но Зенек вырвался, ищет взглядом проход между корнями. Сейчас он убежит! Убежит, и она никогда не сможет объяснить ему, почему все так получилось. И он никогда не простит ее!

— Зенек! — умоляюще прошептала она. — Зенек, не надо! Он не ответил.

Доктор был уже совсем близко. Заметив рывок Зенека, он остановился.

— Ты думаешь, я буду за тобой гнаться? — спросил он и едва заметно усмехнулся. — Не бойся, даже если б я захотел, ничего из этого не выйдет — наши силы неравны.