Чужой

Гаджары должны были обосноваться в Жерендепе и подвергнуть артиллерийским залпам крепость. И на этом бой должен закончиться. Мощь двадцати четырех желтых пушек должны была либо сравнять туркмен с землей, либо, после обрушившегося на них с неба страшного шквала артиллерийских залпов, Говшут хан, если ему посчастливится выжить, вместе с текинскими аксакалами примет любые условия Ирана и придет на поклон. Третьего не дано.

Желтые пушки начали палить то попеременно, то все разом. Окрестности превратились в горное ущелье, в котором рычит огромная стая львов. Вырываясь их стволов орудий и поднимаясь в небо, черный дым породил причудливые очертания, похожие на отроги гор. Рычание львов, ударяясь о горные скалы, отзывалось многократным эхом. Казалось, что весь мир исчезнет в пастях голодных хищников. От дыма глаза артиллеристов слезились, уши оглохли от грохота залпов. Так продолжалось около двух часов. На той стороне реки стоял шум-гам, воздух стал мутным от пыли.

Все это время старавшийся уберечь глаза от едкого дыма, а слух от нестерпимого грохота, сквозь который на разные голоса звучало “О, Али!”, открыв глаза, Блоквил увидел перед собой стену черного дыма, и решил, что именно сегодня, именно сейчас с ним случится несчастье, которого он ждал все сорок пять дней, проведенных в пути от Мешхеда до Мерва. Ему казалось, что голые бестии, которых он видел во сне, вынырнут из дыма, как только смолкнут пушки. Он положил под голову аппаратуру, привезенную для съемок Мервской битвы, и прилег…

Как доложил командующий артиллерией Навваб Жахансуз, сотрясавшая воздух двухчасовая канонада, при которой было сделано полторы тысячи залпов и спалены тонны пороха, никаких результатов не дала, как будто сербазы стреляли холостыми зарядами. Расчеты артиллеристов не оправдались, все их залпы оказались пустым звуком. С рассветом стало ясно, что ни один из тысячи пятисот снарядов не достиг текинской крепости.

После пустых угроз неприятельских пушек текинцы заметно приободрились. Вокруг двух пушек, установленных на насыпи перед крепостью царило оживление.

Хотя туркмены не рвались в бой строем, они хорошо понимали друг-друга. Они не шли на риск, избегали драки вблизи. Персы ничего не могли противопоставить военной хитрости туркмен.

Жорж БЛОКВИЛ.

* * *

Хотя иранские полководцы не придавали значения туркменским пушкам, но после первой неудачи решили усилить бдительность. Неудачное наступление двадцати четырех пушек, на которые возлагались основные надежды, сказалось на настроении армейцев. Проведав подчиненых поутру, Хамза Мирза отметил, что не только сербазы, но и старшие офицеры пали духом. Он приказал своим болтливым соратникам начать рыть убежища для себя и сербазов.

И сегодня воздух начал накаляться с самого утра. Тысячи сербазов, орудующих лопатами под палящими лучами солнца, со стороны напомнили Блоквилу работающих в поле крестьян.

Сами командиры воинских частей землю не рыли. Это делали сербазы. С западной стороны убежища они поднимали невысокий забор. Блоквил предположил, что ширина песчаного заграждения не больше двадцати сантиметров. Ему стало смешно при виде этих игрушечных по размерам оград. Наблюдая за работой сербазов, он столкнулся со старейшиной племени авшаров Юсуп ханом. Блоквил был знаком с Юсуп ханом издавна. В разговоре с французом Юсуп хан не раз говорил о том, что по своему происхождению он ближе к туркменам, нежели к гаджарам.

— Господин, вы думаете, эти убежища спасут вас от неприятельских снарядов? — спросил Блоквил у Юсуп хана.

— Если Аллах поможет — спасут, а если нет — не спасут, — Юсуп хан улыбнулся с видом человека, не очень-то верящего в Бога.

Блоквил решил, что улыбка хана — это его смех над вырытыми ямами. Но следующие слова Юсуп хана опровергли это предположение.

— От этих укрытий нам нет никакой пользы, господин. Думаете, если текинцы нападут на нас и начнется сабельное сражение, мы будем размахивать шашками, стоя в этих ямах? Конечно, нет. Но приказ есть приказ.

— Но ведь эти ямы роются против артиллерийских снарядов?

Юсуп хан снова улынбнулся. На сей раз в его улыбке отчетливо был виден сарказм. Слова его стали подтверждением:

— Ай, господин, ты лучше ни о чем не спрашивай у меня! Ты ведь сам знаешь, что означает приказ принца!..

Неожиданные залпы туркменских пушек заставили Юсуп хана замолчать.

Артиллерийские снаряды, выпускаемые из двух орудий с небольшими перерывами, хоть и не долетали до высокого шатра Хамзы Мирзы, спокойно достигали середины войска. Раздались крики и стоны.

Блоквил посмотрел на Юсуп хана. Прочитав в его взгляде упрек, хан не нашелся, что сказать, только произнес:

— Да что же это такое?

— Это начали стрелять пушки, про которые вы говорили, что они не могут стрелять! — не удержался, съязвил Блоквил, хотя и знал, что собеседнику это не понравится.