Чужой для всех. Книга 2

— В контрразведывательной практике это первый такой случай, Лаврентий Павлович, — начал свой доклад комиссар госбезопасности 2-го ранга. — Мы не знали до него, ни одного немецкого агента, кто попал в наши сети и был раскрыт, кто бы имел такой высокий уровень подготовки. И главное, не только индивидуальной подготовки, но в составе танкового взвода. Это профессионал высочайшего класса. И потом, — Абакумов облизал пересохшие губы, — эта шифровка о двойном ударе Рокоссовского, меня совсем сбила с толку. Это какое-то невероятное предвидение, так и поверишь в высшие силы, — Абакумов показал пальцем вверх.

— Ты мне это брось, — махнул рукой Берия, — запугал, мы тоже не лаптем щи хлебаем. — Расскажи лучше, как ты будешь его брать, какой разработал план? А может, его вообще нет в живых? — неожиданно для себя выдвинул смелую идею Берия, — а мы будем, как навозные жуки, перебирать его говно в тщетных поисках.

— Нет, Лаврентий Павлович, скорее он жив, чем мертв. На месте последних боев в поселке Заболотное и при переходе остатков его группы через линию фронта среди погибших он не обнаружен.

— Не обнаружен, не обнаружен, — поднялся из-за стола резко Берия, вновь наливаясь кровью. — Как вы его могли упустить в этой деревне? Столько сил было в вашем распоряжении. С одним танком не могли справиться. Не чекисты, а стадо баранов.

— Так я и говорю, — несколько развязано заговорил Абакумов, — завороженный он, Лаврентий Павлович.

— Что? — сверкнул через пенсне озлобленными глазами Берия, — завороженный говоришь? — его голос сорвался на фальцет. — Так мы его быстро расколдуем. И я уже знаю как! — Берия снял очки, протер их чистой бархатной ветошью и, посмотрев внимательно на Абакумова, ехидно улыбнулся. — Но, это уже по моей линии Абакумыч. Пока твои бездельники будут готовить оперативную группу по поиску этого, — Берия взял листок и прочитал по-немецки «Franz Olbricht», я займусь его родственниками.

— Какими родственниками, Лаврентий Павлович? — удивился Абакумов, — что в Германии?

— Бери шире Абакумыч. С теми, кто пригрел этого провидца в 41 году, с его так называемой женой и дочкой.

— Но она убита, в ходе ликвидации немецких диверсантов.

— Плохо работаете, товарищ комиссар госбезопасности, — шутя, бросил фразу Берия, — живучей оказалась подстилка немецкая. Не подохла. Выжила. После нашей обработки призналась в связях с немцами в 41 году. По решению особого совещания она эпатирована на 10 лет в Севжелдорлаг.

— Быстро, однако, у вас вершится суд, Лаврентий Павлович.

— Не быстрее чем у вас, Виктор Семенович.

Оба комиссара засмеялись.

— Коньяка налить? — Берия наклоном головы указал на шкаф.

— Спасибо, Лаврентий Павлович. Еще не вечер.

— Тогда слушай комиссар и запоминай, — нарком НКВД властно смотрел на Абакумова. — Общее руководство операцией «Olbricht» возлагаю на себя и то потому, что Верховный приказал, с оборонкой дел невпроворот. Ты, — Берия указал пальцем на Абакумова, — занимаешься подготовкой группы и поиском этого провидца. Мои люди займутся обработкой этой девки. Через нее, ее дочь мы заставим работать Ольбрихта на нас.

— Вы думаете, этот план сработает? — произнес неуверенно Абакумов. — Не проще ли найти и ликвидировать этого знатока будущего.

— Сработает! Я уверен сработает. Ты не понимаешь всей стратегии вождя, Виктор Семенович, — укоризненно заметил Берия. — Верховный сказал, — Лаврентий разберись. И я разберусь. А прихлопнуть его мы всегда успеем. Хребет фашистам мы переломили на Волге и под Курском. Американцы с англичанами открыли второй фронт, теснят немцев на восток. Мы наступаем. Немцы уже не те, что были в 41-ом. Не те. Ты сам это знаешь. Не тот боевой дух. Душок один. Думаю, мы расколем этот берлинский фундук. Шлюшка и его дочка, наши главные козырные карты. Вот мы их предъявим «арийцу», если будет сильно брыкаться. Ох, предъявим. До седьмого колена будут помнить родственнички этого фрица.

Абакумов удивился простоте и гениальности задумки Берия. Как ему самому не пришла такая простая идея. А причина в том, его вдруг осенила мысль, что управление Смерш 2-го Белорусского фронта «лопухнулось», и подало непроверенную информацию о смерти Дедушкиной Веры. Абакумов заскрипел зубами от злости.

— Немцы, народ боязливый, — продолжал тем временем пояснения нарком НКВД, — нам сдаются с потрохами, если вопрос касается, их жизни или жизни их родных. И этот расколется. Понял сейчас мой замысел?

— Понял, Лаврентий Павлович, — Абакумов тяжело поднялся из-за стола.

— Тогда иди, готовь операцию. Непосредственным куратором от меня будет…,- Берия задумался. — Я тебе доведу кто конкретно.

— Документы вам оставить для изучения.

— Зачем? Мне и так все ясно. Это тебе они нужны, твоим людям нужны. Вывернись наизнанку комиссар, — Берия вновь постучал пальцем по столу, — но найди этого Макиавелли. Верховный в гневе. Ты сам это видел. Он шашлык сделает из тебя, если сорвешь операцию. И не вздумай к нему раньше времени лезть, без моего ведома. Понял? Все. Иди и работай, днем и ночью.