Чужой III

Пес несколько раз рыкнул для острастки и завилял коротким обрубком хвоста. Он не почуял опасности.

Загородив свет, в проеме возникли люди. Их было трое. Одежда состояла из серой тюремной робы, огромной ватной куртки и тяжелых ботинок армейского образца. Обритые начисто черепа украшали самые разнообразные головные уборы. От вязаной шапочки до тяжелого шлемофона.

- Господи боже!- прокричал первый, низенький крепкий человек с лицом, напоминающим хищную мордочку хорька, по имени Морс,- Ну и посадочка!

- Сколько их там?- здоровенный громила с тяжелой подковообразной челюстью и лицом Франкенштейна вполз в шлюпку на четвереньках. Он не смог бы выпрямиться в тесном пространстве, но хотел увидеть все сам,- Эй, Морс! Я спрашиваю, сколько их там?

Его звали Грегор.

- Не знаю,- проорал «хорек», перекрывая ледяной ветер в открытом проеме люка,- Не знаю, мать их! Трое или четверо!

- Давай быстрее! Скоро будет минус сорок!- протянул третий, вползая в шлюпку следом за Грегором.

Этот, наоборот, выглядел хоть и крепким, но вялым. Лопатообразные, сильные, покрытые никогда не сходящими мозолями руки уперлись в пол, когда он оглядывал полумрак помещения. Лошадиное лицо выглядело туповато, и на нем застыло выражение отрешенного безразличия.

- Сколько? Живы? Какая разница…,- звали его Девид. Он очень напоминал тяжеловоза. Внешне инертный, Девид без труда - забавляясь - поднимал стокилограммовые оловянные болванки. Свои его знали как одного из самых хитрых заключенных колонии.

Морс, как самый маленький, а значит, и наиболее юркий, пополз вперед, в темноту. Его не очень волновало, жив ли кто-нибудь из экипажа, он просто выглядывал, можно ли поживится чем-нибудь из барахла.

Тут были свои представления о ценностях. На золотой «Ронсон» здесь посмотрели бы с брезгливым презрением, но за хороший охотничий нож отдали бы все самое лучшее, что можно было найти на этой планете.

- Эй,- Грегор оглянулся на скрывающийся в толще искрящихся перистых облаков золотисто-красный диск заходящего солнца,- Морс, пошли.

Спайк подлетел к «хорьку» и залился яростным хрипловатым лаем.

- Да пошел ты!- отмахнулся от пса Морс,- Эй, Девид! Убери собаку!

- Спайк! Спайк!- Девид зацокал языком, подзывая пса,- Морс, пошли!

- Сейчас,- «хорек» быстро подобрался к одной из капсул, в которой лежал забинтованный молодой мужчина. В плексигласовом куполе криогенной капсулы чернела рваная дыра с разбегающимися от нее в разные стороны бело-молочными трещинами.

Морс задрал голову и посмотрел на изгиб «копья»-обшивки.

- Мать твою! Ну и смерть,- выдохнул он и пополз к следующему саркофагу,- Ах ты, мать твою!

И здесь плексиглас был испещрен трещинками. Лицо покоящейся в капсуле девочки имело синюшный оттенок, но широко открытые глаза, казалось, смотрели на Морса изучающе.

- Ах, мать твою!- тихо, себе под нос, повторил «хорек» и двинулся дальше.

Ветер снаружи усилился. Чем больше пряталось солнце, тем ниже опускалась температура. Мороз уже начал прихватывать щеки и уши острыми щипчиками.

- Эй, пошли давай!- прорычал Грегор,- Пошли, пошли!

- Сейчас, погоди.

Морс миновал третий саркофаг и уже было прополз мимо четвертого, как его внимание привлекло движение. Тот, кто лежа под плексигласовым куполом, ШЕВЕЛИЛСЯ.

- Постойте!- заорал Морс, вглядываясь в полумрак капсулы.

- Да пошли, я говорю!- повысил голос Грегор, посматривая на согласно кивающего Девида.

- Постой, мать твою!!! Здесь вроде кто-то живой есть!

2

Пальцы заплясали по клавишам компьютера.

Запрос. Ответ. Нет. Это было не то.

КРАЙНЕ ВАЖНЫЙ ЗАПРОС и нетерпеливое ожидание ответа.

Кто?

Желтый квадратик побежал по экрану, выводя буквы, слова, фразы…

«Неопознанная девушка. Примерно двенадцать лет. Мертва».

«Капрал Дейв Хикс. Личный номер: 6-5-321. Мертв».

«Бишоп, 341-Б. Синтетический человек. Личного номера не имеет. Не функционален».

«Лейтенант Элен Рипли. Личный номер: 04-56170. Жива».

Человек вздохнул с видимым облегчением и нажал клавишу распечатки данных.

3

Это не было анабиозом. Она уже поднялась из глубины криогенного сна к поверхности, но не открывала глаз. Просто не могла, Рипли казалось, стоит ей поднять веки, и голова разорвется от жуткой пульсирующей боли. Там, под черепом, находился огромный паровой котел. Он пыхтел, переполняясь влажным горячим паром, грозя взорваться в любой момент и разнести мозг на тысячи мелких кровавых ошметков.

Когда давление достигало критической точки, разум стравливал пар, возвращая Рипли в спокойную черную реку забытья.

И тогда она видела цветные, четкие, как кадр кинофильма, картинки.

Дои. Маленькая девочка…

- ОНА? -

в пестром платьице взлетает вверх на огромных качелях. Крохотные ладошки сжимают толстые веревки, привязанные к массивному толстому суку корявого дерева. При каждом движении качелей наверху раздается непонятный скрип, и сердце

- ЕЕ СЕРДЦЕ? -

замирает от какого-то восторженного, сладко-щемящего страха. Качели достигают верхней точки и на долю секунды зависают посередине между голубым зеркалом неба и зеленым ковром земли.

Там, внизу, стоит человек и машет ей рукой.