Чужой: Холодная кузница

Возможно, если бы интерфейс мозга Маркуса не был кучей металлолома, она могла бы попробовать и другую еду. Тогда она бы поспорила с остальными о качестве продуктов.

Однако больше всего Блю скучает по разговорам. Увы, она не может просто сесть и смотреть, как другие набивают свои животы. Им становится некомфортно, когда за ними наблюдают. За едой обсуждаются все проблемы и надежды, а она лишена возможности участвовать в этом. Наверное, поэтому ее больше никто не любит. Она уже не входит в круг людей, которые с древнейших времен «собираются у костра».

Добравшись до двери столовой, Блю останавливается. Они решат, что она пришла по делу, и даже не захотят повернуться в ее сторону. Может быть, у нее получится проглотить еду, чтобы успокоить своих товарищей. Тогда она сможет понять, захочет ли Энн поговорить с ней наедине. Будет ли ее поведение выглядеть отчаянным?

Дверь открывается, и Блю рассматривает помещение. Она замечает нескольких лаборантов, однако руководителей проектов там нет. В дальнем углу стоит загороженный буфетом стол для пинг-понга, возле которого собралось несколько членов экипажа. Энн нравится это место. Это один из немногих видов спорта, в которых она может победить синтетическое тело Блю.

Когда Марсалис заворачивает за угол, она видит, что Дориан Садлер смотрит на нее сияющими глазами, а на его лице застыла неподобающая дружелюбная улыбка. Он сидит, держа палочки над тарелкой с горячей лапшой терияки. Если бы Марсалис могла принимать пищу, за такую еду она могла бы убить.

– Доктор Марсалис? – удивляется директор. – Я не ожидал увидеть вас в столовой. – Он показывает на тело Маркуса. – Не знал, что андроиды едят…

– Я могу, но не делаю этого, – одаривает она собеседника взаимной улыбкой, как того требуют правила этикета. – Я кое-кого искала.

– Ясно. А кого? Может быть, я их видел?

– Я справлюсь, – говорит она. – Я ищу коммандера Кардозо.

Садлер перебирает палочками лапшу, а обонятельные рецепторы Маркуса улавливают ароматы соли, пшеницы и умами, которыми трудно не наслаждаться. Блю фантазирует, как впечатывает Садлера лицом в тарелку с такой силой, что стол слетает с монтажных кронштейнов.

Положив в рот немного лапши, он с удовольствием жует, а затем глотает.

– Как это ни печально, но он все еще в ПСиОСИ. Слишком много завалов нужно разгрести после прошедшей недели.

– Как скоро мы сможем вернуться к работе, директор? У меня появились кое-какие идеи касательно моего проекта и…

– Может быть, вы хотите ввести меня в курс дела?

Марсалис сгибает пальцы, стараясь не сжимать их в кулак.

– Сначала я бы хотела убедиться в истинности определенных результатов.

Садлер ковыряется в лапше, выискивая кусочек мяса. Найдя, он кладет его в рот.

– Вы знаете, доктор, любой прогресс стал бы для «Блестящего сооружения» результатом. Я могу провести вас в ПСиОСИ, и вы покажете мне то, что обнаружили.

Блю прикусывает губу:

– Я еще не готова.

– Что ж, скажите мне, когда будете готовы. Тем временем, я уверен, у вас есть чем заняться за пределами ПСиОСИ.

– Конечно, – кивает она. – Хорошо.

Дориан продолжает смотреть на нее, поглощая свою лапшу. Марсалис хочет уйти, но он смотрит на нее так, будто собирается снова что-то сказать.

– Могу я задать вам вопрос? – бормочет Садлер, сделав большой глоток воды, чтобы запить еду и говорить четче. – Каких результатов вы добились в генетике?

Этот вопрос застает ее врасплох, и мысли тут же переносятся в другое время. Когда Блю было всего восемь лет, ее дядя внезапно умер. Все было хорошо, но его иммунная система вдруг пошла против хозяина, разрушив кожный покров и дыхательную систему. Медицинское сообщество разработало генную терапию для рассеянного склероза, болезней Тея-Сакса, Паркинсона и многих других, но на это ушла уйма времени. Для таких случаев, как у дяди, система быстрого реагирования еще не разработана, и подобные ему колонисты подвергались опасности внезапного проявления генетических нарушений.

Блю хотела помочь колонистам и прекратить последующие случаи. Но будь она проклята, если поделится этими воспоминаниями с Садлером.

– Я была достаточно смышленой, чтобы стать врачом, – отвечает она, – а работы по секвенированию ДНК оплачивалось лучше, чем когда-либо раньше.[17]

Дориан кивает, принимая ее ответ.

– Значит, когда вы учились в колледже, вы… не знали о своем состоянии?

Она ненавидит, когда люди спрашивают ее о таком. Медицинская пресса нашла эту историю необыкновенно занимательной.

– Нет.

– Это так удивительно. Вам повезло, что вы выбрали именно медицину.

– Это почти так же хорошо, как и рождение с известной вам продолжительностью жизни.

– Извините, – говорит Садлер с натянутой улыбкой. – Я не хотел действовать вам на нервы.

– Все в порядке, – лжет она. – Пожалуйста, скажите Дэниелу, что я его искала.

Не дождавшись ответа, она поворачивается и уходит.