Чужой клад

Харитон Карпович Заруцкий оказался человеком весьма деятельным. За три дня он не только осмотрел Глухов, но и объездил ближайшие имения, в том числе Напрудное, перезнакомился со всеми управляющими. Он неутомимо носился по окрестностям на пролетке, запряженной парой резвых лошадей, которыми правил ловкий молодой кучер Василь. И лошади, и кучер прибыли в Глухов вместе с Заруцким из поместья Боровичей под Роменом. Настя не сомневалась, что при таком деловитом хозяине городское имение Боровичей скоро также преобразится, как и их деревенька. Правда, слуги недовольно косились на требовательного «старого пана», а Мотря однажды, не сдержавшись, при Насте обозвала его «пройдысвитом и харцызякой». Впрочем, Настю мало интересовали домашние заботы родственников. Все ее время было отдано репетициям, а мысли, как она от них ни отгораживалась, беспрестанно возвращались к Денису. После его визита в дом Боровичей прошло три дня, и за это время Денис почти не появлялся на ее пути. Лишь однажды пришел к Шалыгину во время репетиции, издали с улыбкой поклонился Насте, немного понаблюдал за ее игрой, да и ушел. Девушка терялась в догадках, силилась понять, почему он, столь явно показав ей свое неравнодушие, теперь не стремится к ее обществу. А вдруг и в самом деле, как предполагала Гликерия, Томский женат? Тогда понятно: он не хочет давать волю вспыхнувшим чувствам к молодой провинциалке, старается отдалиться от нее. Что ж, это, по крайней мере, свидетельствует о его уважении к девушке, которую он решил не смущать понапрасну и не компрометировать. Впрочем, сделав такой утешительный вывод, Настя отнюдь не успокоилась, а, напротив, загрустила и растревожилась еще сильней.

Томский не появлялся, зато однажды поздним вечером Настя снова увидела неподалеку от ручья заросшее лицо Юхима. Теперь она была уверена, что не обозналась. На всякий случай девушка окликнула беглого арестанта, но он не только не отозвался, но и мгновенно скрылся в густых зарослях ракит.

На этот раз Настя не стала скрывать от родичей правду о появлении возле их двора слабоумного бродяги, на котором до сих пор висит подозрение в убийстве. Однако Илья и Гликерия не приняли ее слова всерьез и даже посмеялись: дескать, вам, молодым девицам, вечно все чудится-кажется. Видимо, приезд деловитого Харитона Карповича придал Боровичам смелости и они перестали шарахаться от каждой тени и верить в страшные истории.

Однако Настя все равно не сомневалась, что видела именно Юхима и никого иного. Она решила рассказать об этом бывшему покровителю бродяги — отцу Викентию. Этот священник не вызывал у нее особого доверия, но девушка надеялась, что он, узнав о столь близком местонахождении Юхима, постарается найти своего служку и уговорить его сдаться властям.

Подойдя к отцу Викентию после заутрени, Настя почти сразу поняла, что все ее старания будут напрасны. Пожилой сухопарый священник посмотрел на девушку своими выцветшими глубоко посаженными глазами и суровым голосом изрек:

— Если хочешь исповедаться мне в своих грехах, то приходи попозже. Я сейчас спешу причащать одного праведника.

Настя знала, что при смерти находится отец богатого купца Кульбабы, щедро жертвовавший на церковь, и быстро сказала:

— Батюшка, я вас не задержу. Я только хочу сообщить, что заметила неподалеку от нашего двора Юхима. Значит, он в городе и не ушел далеко. Видимо, прячется от людей. Может, вы его найдете? От вас-то он не будет убегать.

Священник пошевелил седыми бровями и хмуро заявил:

— Юхим — божий человек, и Господь вразумит его без моей помощи. А вот вам, погрязшим в грехе лицедеям, не мешало бы почаще ко мне захаживать. И как я в простоте своей души мог подумать, что ты явилась на исповедь! У тебя другое на уме. Мой тебе совет: пока молода, приди в святой храм и удались от нечестивых вольнодумцев, которые поклоняются блудницам! А о Юхиме забудь, над ним рука Божья.

Высказав сию тираду торжественным голосом, воздев вверх указующий перст, отец Викентий удалился, оставив Настю растерянной и слегка пристыженной под любопытными взглядами прихожан, что издали наблюдали за их разговором.

Возвращаясь домой, Настя чувствовала досаду на саму себя. Вспомнила, как Денис называл отца Викентия «глупым попом», и поневоле согласилась с этим суждением.

Мысль о Томском опять подействовала на нее раздражающе. Девушке непременно хотелось узнать, какие чувства скрываются за его взглядами, улыбками, за странными намеками и загадочным молчанием. Неужели родичи ошибались, утверждая, будто Денис к ней настолько неравнодушен, что готов вызвать на дуэль незадачливого «синьора Казанову»? Неужели и она ошибалась, глядя в его глаза, чувствуя настойчивое пожатие руки?..