Чужой клад

В гостиной Полина при поддержке Киприана уселась в кресло. Гостю же Анастасия Михайловна указала на стул возле стола, сама села напротив него и велела горничной Глаше принести чаю с булками. Полина чувствовала, что бабушку отнюдь не обрадовало появление нежданного гостя, и, чтобы сгладить неловкость ее холодноватого приема, девушка стала с преувеличенной бодростью рассказывать о своем маленьком приключении, которое закончилось благополучно благодаря любезности соседа и лекарским навыкам Василисы.

— Значит, Василиса никуда не уехала, осталась в Худояровке? — вдруг спросила Томская, обращаясь к Киприану.

— Да. А почему же ей не остаться? — Он пожал плечами. — Думаю, она уедет только после того, как я продам имение.

— Вы собираетесь продать Худояровку? — уточнила Анастасия Михайловна. — Пожалуй, это правильное решение: ведь вы не привыкли жить в деревне и заниматься хозяйством.

— Да, я склоняюсь к решению о продаже, — заявил Худоярский, бросив быстрый взгляд на Полину. — Только, боюсь, не просто будет найти покупателя на поместье, о котором ходят дурные слухи.

— Покупателя можно найти на любой товар, — возразила Томская. — А Худояровка — обширное поместье с хорошей землей и лесом. Если вы к тому же еще и обновите запущенный дом, то, я уверена, покупатели найдутся.

Полине почему-то стало досадно, что бабушка настраивает Худоярского на продажу имения, но вмешиваться в этот разговор она не стала.

Подали чай, и Киприан тут же придвинул к столу кресло, в котором сидела Полина. Гость был сама любезность, но Анастасия Михайловна все равно невольно хмурилась, глядя на него.

За чаепитием велись общие разговоры: о погоде, о хозяйстве, о военных кампаниях. Полина не столько говорила, сколько слушала, украдкой бросая пристальные взгляды на соседа. «И отчего мне вчера почудилось в нем что-то роковое, словно из зловещего сна? — мысленно задавала она вопрос самой себе. — Право, ни в его характере, ни в наружности нет ничего демонического. Разве что эти иссиня-черные волосы и нос с горбинкой… да еще взгляд такой пронзительный…»

Киприан быстро повернул голову к Полине и встретился с ней глазами. Девушка, невольно смутившись, тут же отвела взгляд в сторону окна. Худоярский посмотрел туда же и обратил внимание на стоявшее у окна фортепьяно. Это был, правда, не рояль, но хороших размеров пианино, изящно отделанное.

— У вас прекрасный инструмент, — заметил Худоярский. — Я уверен, мадемуазель, что вы отличная музыкантша.

— Отличной меня нельзя назвать, но музыку я люблю, — ответила Полина.

— Мне бы очень хотелось вас послушать, — сказал гость.

Полина сделала движение в сторону фортепьяно, но бабушка тут же накрыла ее руку своей и строго объявила:

— Только не сегодня. Какая может быть игра с больной ногой?

— Но я надеюсь, что еще буду иметь удовольствие услышать игру мадемуазель Полины, — тонко намекнул на приглашение Киприан. — Я и сам очень люблю музыку, но Бог не дал мне особого таланта. Правда, я немного пою. Могу принести вам ноты модных романсов.

Анастасия Михайловна ничего не сказала, а Полина, натолкнувшись на ее строгий взгляд, не взяла на себя смелость пригласить Киприана еще раз посетить их дом, чтобы вместе помузицировать. Она лишь пробормотала что-то невнятное и, глотнув чая, закашлялась.

Разговор явно затухал, и гость, почувствовав неловкость, встал, чтобы откланяться. Томская простилась с ним любезно, но несколько церемонно. Киприан перед уходом поцеловал руки ей и Полине. Взгляд, который он, прощаясь, бросил на девушку, показался ей загадочным и еще более усилил впечатление, произведенное на нее новым знакомцем.

После ухода нежданного гостя Анастасия Михайловна, ни к кому не обращаясь, проворчала:

— Ворон в павлиньих перьях.

— Бабушка, ну зачем ты так? — упрекнула ее Полина. — Киприан Юлианович помог мне и показался таким учтивым джентльменом…

— «Киприан Юлианович»! — передразнила Томская. — Скажите, как претенциозно звучит! Да Куприян Ульянович он! С виду, конечно, весьма любезный барин, но чувствуется фальшь в блестящей упаковке.

— По-моему, ты ошибаешься. — Полина слегка улыбнулась. — Помнится, ты рассказывала, что и дедушка тебе при первой встрече не понравился, показался чуть ли не злодеем.

— Это неподходящее сравнение, — покачала головой Анастасия Михайловна. — Твой дедушка мне как раз потому сразу не понравился, что очень даже понравился, а я упрямая была и не хотела сама себе признаться, что он покорил меня с первого взгляда. А вот Худоярский — совсем другое дело. Не знаю почему, но я не верю этому человеку.

— Просто ты, бабушка, решила, что Худоярский мне понравился, и в тебе заговорила ревность, потому что старшие всегда невольно ревнуют своих детей и внуков.