Чужой мир

— Там нет воздуха и очень холодно, — пояснил Кол, заметив его растерянный взгляд. — Человек в открытом космосе без специального костюма с запасом воздуха способен прожить всего около минуты. Вы так и не поняли, что наша школа расположена не на планете, а на огромной пустотной станции, считая это невозможным. А зря, мы ведь вас не трогали и не лезли к вам. И не полезь вы к нам, никто бы вас не тронул, нас ваши дурацкие игры во власть не интересуют. Наша задача — развитие магии, как науки. Без каких-либо ограничений, кроме этических.

— Этических?

— Да. Это, например, запрет проводить эксперименты на живых людях. И понимание, что другим тоже больно, что не надо делать другим того, чего не хочешь получить сам. Вам же на это плевать, вы даже женщин с детьми не щадите по каким-то надуманным причинам. За все эти преступления против мироздания придется ответить, и страшно ответить. Вы даже без нашего участия ответили бы, мы всего лишь инструмент закона Воздаяния.

— Не разоряйся перед этим дерьмом, Коля, — проворчал подошедший старик, от ауры которого ир Холаделю стало настолько страшно, что у него волосы дыбом встали, это был даже не архимаг, а нечто невозможное и непредставимое. — Такие подонки не понимают ничего, кроме собственных измышлений. О том, что такое честь, совесть, доброта и сочувствие они не имеют ни малейшего понятия. Поэтому подобных ему следует давить без всякой жалости — они сами никого не пожалеют и никому не помогут, поскольку являются чудовищами в человеческом обличье.

— Мы хотели всего лишь очистить мироздание от грязи! — не выдержал оскорблений инспектор. — У нас есть честь!

— Вы обозвали грязью других людей, — брезгливо процедил архимаг, — которые не виноваты, что родились с неким даром. Кто вам сказал, что они грязь? Сами так решили? Они живые люди, ничем не хуже и не лучше вас! Многие добрее и чище вас! Им точно так же больно, как и вам. Так кто убедил вас в этой чуши? Ведь ниоткуда подобные идеи не возникают.

— Они пришли от предков, — гордо заявил ир Холадель. — И вы неправы, мир после того, как его очистят от грязи, станет добрым и светлым! А потому любые жертвы допустимы и оправданы.

— Добро не достигается негодными методами, — с явным презрением отмахнулся старик. — И если до вас это не доходит, то никто вам не виноват. Пришло время платить за свою мерзость! Смотрите, что вскоре станет со всеми выжившими магами Конклава! С боевым его крылом мы покончили. Почти.

На очередной иллюзии показалось изображение города Пайнас в мире Даорат, там располагалась основная резиденция боевого крыла Конклава и многие его службы. Там царил переполох, информации о поражении явно дошла до руководства, многие, похоже, собрались бежать, понимая, что победители обязательно явятся и спросят за все хорошее. Вот только не успели — под их ногами внезапно начали распахиваться бесчисленные порталы. Люди взмахивали руками от неожиданности и проваливались в них. Кое-кто пытался левитировать, но некая невидимая сила все равно затаскивала их в туманные провалы. Прошло около получаса, и Пайнас практически опустел, в нем остались только простецы, ни одного мага не осталось.

То, что случилось после этого, заставило ир Холаделя зашататься от ужаса. Ничего подобного он и представить себе не мог. Множество иллюзий показали разные присутственные места Конклава. В разных мирах! Каким образом это вообще возможно⁈ Но не это было самым страшным, другое. Под ногами магов, боевиков и даже обычных клерков начали распахиваться порталы, ведущие неизвестно куда. Тысячами, десятками тысяч! Везде! Некоторые города вскоре почти полностью обезлюдели.

— И куда вы их? — глухо спросил инспектор. — В пустоту или в огонь?

— Мы же не звери, в отличие от вас, — осклабился архимаг. — Это всего лишь ссылка в мир, откуда никому из вас не выбраться. Очень и очень далекий.

Затем он обернулся к кому-то и велел:

— Этого подонка на ментоскопирование, после чего выкинуть к остальным его коллегам. Пусть выживают, как хотят.

Двое боевиков взяли ир Холаделя под локти и куда-то повели. Он даже не смотрел куда — инспектора наконец-то настигло понимание, что все, чем он до сих пор жил и дышал, безвозвратно обрушилось. В душе, словно черная пелена, медленно поднималось глухое, безнадежное отчаяние. Жизнь закончена, и как только появится возможность, надо будет скастовать взрывное плетение себе в голову. Жить дальше никакого смысла не было.

* * *

Споры в кабинете главы Конклава достигли своего апогея, когда стало ясно, что вторжение сорвалось. Потери оказались настолько грандиозны, что Конклаву понадобится не меньше десяти лет, чтобы нивелировать их.