Чужой мир

— Подозревал, — поправил его старый мастер. — Уж больно признаки были нехорошие, слишком льстиво мне в Совете всякая сволочь улыбаться начала. Я же не вчера родился, сразу заподозрил, что что-то не так. Одному подарок, второму услуга, третий давно мне обязан. Слово там, слово здесь — и все стало пронзительно ясно.

— Тогда ты, думаю, выбрал куда идти?

— Конечно. Туда, где Конклав меня точно не достанет. А это…

— Только одно место из мне известных, — хохотнул Ирт. — Ты уверен, что они тебя возьмут?

— Они всегда искали нестандартно мыслящих магов, я поспрашивал нескольких уволенных оттуда и отработавших контракт, — как-то странно усмехнулся Хайд. — Там всем мастера Абсолюта заправляют, а эти господа, если судить по старым хроникам, отличались изрядным любопытством и забирались в своих исследованиях в такие дебри, что мне и не снилось. Так что бог не выдаст, свинья не съест. К тому же…

— Ты разведал ситуацию? — склонил голову к плечу второй секретарь. — Ну ты жук!

— На том стоим! — хохотнул старый мастер. — Соломки не подстелишь вовремя, так и задницу отшибить можно.

— Это точно, — кивнул Ирт.

— Ключи от башни я тебе отдам с завещанием, как и письмо об уходе из Карихайда, — Хайд достал откуда-то свернутую в трубку бумагу с печатью и амулет, без которого войти в башню было бы затруднительно. — Проводишь?

— Провожу, рад буду убедиться, что у тебя все получилось. Ох и забегают же наши деятели, когда станет известно, что ты ушел! Им придется срочно искать нового козла отпущения из среды своих, а это неприятно.

— Ты-то не пострадаешь?

— Я? — расплылся в широкой улыбке второй секретарь. — Пусть попробуют что-то гавкнуть, они все у меня вот где! — он показал сжатый кулак. — Если меня тронут, сразу компромат уйдет по адресу, причем не здешней страже, а в Конклав. Оттуда следователи прибудут. Которых не подкупишь. Вот тогда они все получат, что заслужили. И они знают, что так будет, потому никто меня не тронет, не посмеют, твари поганые!

— Хорошо, коли так, — задумчиво посмотрел на него старый мастер. — Но возьми-ка на всякий случай вот этот перстень, позовешь на помощь, трижды нажав на камень, коли беда случится. Не верю я в благоразумие всякой сволочи. Их даже страхом не выдрессируешь.

— Благодарю, — задумчиво посмотрел на старого друга Ирт. — И ценю.

— Как и я ценю то, что ты сегодня пришел предупредить, — кивнул Хайд. — Не обижайся, но я думал, что ты среди них оскотинился, не верил, что ты придешь. Прости!

— Я усиленно делал вид, что стал таким же, как все, иначе в той среде не выживешь, — грустно улыбнулся второй секретарь. — Хорошо притворялся, даже ты поверил. Так что не за что прощать…

— Ладно, не будем терять времени, — старый мастер заметил заглянувшего в кабинет старшего ученика и спросил: — Все готово?

— Да, наставник, — кивнул тот. — Вещи собраны и упакованы в сумки путешественника, в том числе казна, библиотека и все самое важное.

— Идем.

Хайд с тоской окинул взглядом ставший за долгие годы родным кабинет, покидать его не хотелось, но делать было нечего. Затем решительно подхватил стоявшую у ноги сумку путешественника, в которую прошлой ночью собрал все, что было дорого, памятные личные вещи. А прежде всего напоминающие о покойной жене, которую, невзирая на все свое магическое искусство, спасти не смог, проклятая драконья лихорадка сгубила ее за несколько дней.

Когда они с Иртом покинули башню, их поджидали трое учеников — верзила Рут Хойдар, все так же похожий на трактирного вышибалу; напоминающий аристократа прямой осанкой и невозмутимостью Эрвин Пайгот, хотя на самом деле его отец был богатым торговцем, от которого желавший заниматься магией парень просто сбежал; и худенький, невзрачный Нико Орвис, бывший беспризорник, подобранный старым мастером возле Западных ворот, где просил милостыню, медленно умирая от голода. Он был верен наставнику, как пес, помнил, кто спас ему жизнь, и многие недоброжелатели того упокоились с ножом в печени, о чем сам наставник не знал.

Подняв руку, Хайд произнес заклинание, владеть которым хотели бы очень многие, оно делало жилище абсолютно неприступным, выводя его за пределы реальности по фазе, оно становилось призрачным. По башне пробежало опаловое свечение и впиталось в ее стены, после чего она потускнела, словно выйдя за пределы мира. От стен повеяло ледяным холодом. Затем старый мастер повернулся к удивленному Ирту и негромко сказал:

— Теперь войти в мою башню без ключа никто не сможет. Да, само заклинание в ключе есть, сделай развертку, и сразу все поймешь, оно простенькое, на самом деле. Только совместить кое-что несовместимое, с точки зрения Конклава, нужно. Всего лишь. Но никто почему-то не решился…