Чужой Могильник (СИ)

— Обычный эрзац кофе. — Сказал Дан, пригубливая стаканчик. — Да, нечета настоящему, но кофеина достаточно.

— Кофе, это не только кофеин! — Заявила Пиа, выпрямляясь и глядя на стакан в руке рейнджера с призрением. — Это целый комплекс факторов, каждый из которых равно важен! Выделять кофеин, всё равно что заявлять, что брак нужен только для деторождения!

— А?

Дан склонил голову к плечу, всем видом выражая недоумение, пожал плечами. Браки, которые ему довелось видеть, кончались гибелью мужа в океане Атолла или от рыбацкого ножа в горле. Пиа шумно выдохнула и сказала, откидывая мокрые от пота волосы за спину:

— Лучше воды, пожалуйста.

***

Врачи почти насильно вытолкали Пиа из медблока на прогулку в сопровождении Дана. Под эту цель выделили малую террасу с панорамным обзорным экраном, неотличимым от простого стекла. На общую выпускать рано, датчанка, несмотря на впечатляющие темпы восстановления, слишком слаба. К тому же ослабленная иммунная система может легко подцепить вирус, с которым не справится.

От последнего заявления Дан дёрнулся, но врач отмахнулся, сказав, что атолльская микрофлора выгрызает опасные болячки. А те что есть, слишком чужды для организма датчанки и просто не смогут зацепиться. Рейнджер поджал нижнюю губы, но медленно кивнул, признавая, что это самый изящный способ сказать «Атолльцы — не люди». Врач криво ухмыльнулся, задрал нос наслаждаясь интеллектуальным «превосходством» и добавил:

— Не беспокойтесь, она не заболеет. Ничем. Мы её так накачали самыми совершенными препаратами, что если она плюнет на больного, это будет считаться за полный курс лекарственной терапии. Просто не хотим травмировать психику бедняжки. Погуляете пару часиков, любуясь планетой или звёздной бездной.

Пиа облачили в лёгкий медицинский экзоскелет из белых «лент», стягивающих ноги и пролегающих вдоль позвоночника. Под затылком на шее жёсткая поддержка, не дающая повернуть голову, только корпус. Вручили костыли с ложем под локоть и сделали несколько уколов, в том числе и Дану.

— На всякий случай. — С улыбкой пояснила медсестра. — Это, конечно, не вакцина, но может помешать развитию болезни и предотвратить заражение.

— Хорошо. Мы можем идти?

— Конечно, конечно, не смею задерживать. — Ответил медичка, повернулась к Пиа и добавила, подмигнув. — Хорошенько прогуляйся, девочка.

— Я постараюсь, но танцевать пока не тянет, тесновато.

***

Малая обзорная палуба представляет собой изогнутый коридор над гравитационным диском с панорамным окном во всю стену. Один из немногих участков станции, который не удалось перестроить под военные нужды, что-то связанное с особенностями конструкции. Поэтому его просто опечатали и отвели энергию. Сейчас древняя техника оживает, под потолком вспыхивают ряды ламп, а на окне загораются полупрозрачные линии. Компьютер анализирует вид и накладывает светофильтры, выделяя наиболее интересные участки. Ожили динамики и палубу заполнила ненавязчивая мелодия.

Пиа шагает рядом с Даном, рейнджер деликатно держит ладонь у её руки, готовый придержать.

— Знаешь… — Сказала Пиа, глядя на D-139 величаво вращающуюся в космической пустоте. — Мне порой кажется, что я окончательно сошла с ума и всё ещё в той башне, как проклятая принцесса, медленно умираю в грязи.

Дан проследил за её взглядом, оглядел полотно перистых облаков, пронзительно синие океаны и причудливую форму материка. Перевёл взгляд на девушку и ущипнул за плечо. Пиа пискнула, и отдёрнувшись залилась смехом.

— Спасибо… ох… действительно не сплю.

— Расскажи мне о Земле. — Попросил Дан. — Всё что нам рассказывали в школе, это обрывки о Солнечных войнах и более подробно о Войне Разобщения.

— Хм… так сразу даже не знаю, вафли были вкусные, красивые города, пропитанные древностью. Особенно в западной Европе, бывает идёшь по улице за… продуктами, бац и осознаёшь, что в доме через дорогу жил человек вершивший историю.

С левого края на D-139 закрывает средняя, самая большая луна. Серый шар контрастирует с голубой планетой до рези в глазах, а умное стекло выделяет крупные кратеры и «моря». Дан улыбнулся, подумывая о чём ещё расспросить Пиа. В голове роятся тысячи вопросов, один глупее другого, вроде «любимого цвета» и тому подобных…

Верхняя часть луны треснула по окружности, исторгая голубой свет. Приподнялась и начала вгибаться в себя, образуя циклопическую тарелку. Порода осыпается пластами, обнажая гладкий метал, нижняя часть получившейся воронки обращена в сторону от станции и планеты. Вглубь космоса. Станцию огласил сигнал тревоги, в который раз освещение сменилось на красное. Дан ощутил, как руку стискивают тонкие ладони, а Пиа прижимается всем телом, отбросив костыли.