Чужой монастырь

— Он облачен в одежды дайлемитов. Так одеваются люди из города, который впервые открыл священного гарегга. Почему так?

На лице же гареггина Таэлла появилось недоумение. Он наклонился, внимательнее разглядывая царапину на коже Леннара, и выговорил:

— Да как же так… почему…

Тут он оборвал фразу и издал какой-то булькающий звук, а стоявшим за спинами любопытных показалось, что Таэлла, вздрогнувшего всем телом, вырвало выпитым за вечер красным вином; немного брызг попало на одежду всех присутствующих. Таэлл затрясся и спустя несколько долгих мгновений испустил отчаянный вопль, а Ли-Таэр оторопело договорил за своего собрата гареггина:

— Почему у него течет кровь?

Он имел в виду свежую, быстро оплывающую кровью царапину на теле Леннара, открывшемся под разорванной таканью. Удивление понятно и резонно: у трупов ток крови отсутствует. Собственно, о крови, принадлежащей Леннару, думать уже не приходилось, потому что несостоявшийся мертвец действовал с удивительной быстротой, и в результате этих его действий куда более обильно лилась кровь, принадлежащая другим. Он уже успел одним молниеносным тычком вытянутых пальцев пробить горло гареггину Таэллу и, зафиксировав хват на его горловых хрящах, рывком перевести себя в вертикальное положение. Гареггин заревел от непереносимой боли, потом этот рев перешел в шипение, перемежаемое мерзким горловым бульканьем. Из раны по пальцам Леннара хлестали потоки крови. Меч вывернулся из руки Таэлла, верно для того, чтобы плотно лечь в руку главы Обращенных. Леннар оттолкнул хрипящего гареггина и, развернувшись, сделав полный оборот вокруг собственной оси, со всего размаху ударил мечом по корпусу соперника. Того развалило надвое. Гамов, осовелый, слабо осознающий, что, собственно, происходит, смотрел на этот батальный эпизод, не успевая разбирать детали… «Мертвец» двигался очень быстро. Даже смуглокожие, молодые гареггины, которые еще недавно хвастались своей скоростью и живучестью, не успевали ставить защиту. За что и поплатились жизнью. Впрочем, один боец оказал достойное сопротивление и даже ранил столь быстро и дивно «воскресшего» противника в ключицу. Впрочем, эта небольшая царапина была вовсе не опасна, а уже следующим движением, неуловимым, хищным, Леннар разрубил противнику горло.

Очень примечательно — наблюдать, как умирает гареггин. Казалось бы, и крови потеряно втрое больше, чем нужно для гибели обычного человека, и хлещет она вовсю из перерубленных артерий, так нет же — цепляется за жизнь, бьется в агонии тело с кожей смуглой и нежной, как у ребенка. Не желает вверять себя косматым лапам смерти.

Разделавшись со всеми, кто попытался оказать сопротивление, Леннар запер женщин в какой-то каморке. Те же из представительниц слабого пола, которые попытались воспользоваться оружием убитых мужчин и напасть на главу Обращенных, были беспощадно им умерщвлены. Впрочем, нет: Лейна, племянница Акила, тоже попыталась напасть на Обращенного с мечом в руках, но осталась жива. Спас ее Гамов. Он метнулся к Леннару и повис у него на руке, что-то протестующе выкрикивая. Тот развернулся и отшвырнул землянина так, что все померкло в голове Константина… и рассвело только несколькими часами позже.

— Это вы убили их? — повторил Гамов, впрочем уже припоминая ответы на этот и иные вопросы, которые не было смысла озвучивать. — А меня, так сказать, на семена оставили? Впрочем, что я к нему обращаюсь… Это разговор глухого с немым. Или — еще веселее — бывшего мертвого с будущим мертвым? Не станет же он меня оставлять в живых после такого?..

Леннар поднялся на ноги. Было видно, что его одолевает слабость, что всплеск сил, который позволил этому человеку в одиночку расправиться с троими молодыми, играющими своей выучкой и мощью противниками (это не считая женщин и толстяка, не являющегося гареггином), иссяк. На ходу он приволакивал левую ногу. Впрочем, Гамов чувствовал себя ненамного лучше, а уровень боевой подготовки, что продемонстрировал Леннар, не оставлял Константину никаких шансов, сойдись эти двое выживших лицом к лицу…

Леннар между тем направлялся в сторону земного гостя.

В его руке был нож, предназначенный для разрезания твердого копченого мяса — острейшая штука, способная с легкостью продырявить человека.

Впрочем, Гамов не питал иллюзий. Этот боец способен разделаться с ним и без всякого ножа. Голыми руками. Странно только, что он до сих пор этого не сделал. Из-за приступа слабости?.. Ничего, сил Леннару достанет. Не так уж и много их надо, чтобы перерезать горло человеку, а в этом вопросе — перерезании горла — Леннар обнаружил недурную компетенцию…

— Ну! — громко и решительно сказал Константин и вооружился массивным блюдом, держа его на манер щита. — Подходи, что ли… деятель!

Однако того интересовал, кажется, вовсе не землянин. Он направлялся к трупу одного из гареггинов, на ходу рассматривая режущую кромку ножа и проверяя его на собственной одежде.