Чужой: Нашествие

– Мы знаем, что кем бы ни был наш враг, он атакует звездные системы, в которых располагаются норы. Вражеские корабли выходят из искажения неподалеку от центральных баз управления норами и тут же нападают на оборонительные сооружения. Главное их оружие – неожиданность, но даже когда нам случается заранее подготовиться к нападению, наши отряды мало что могут противопоставить врагу. Некоторые из этих нор уже захвачены врагом, и он, скорее всего, продолжит двигаться вглубь Сферы.

Это повод для серьезного беспокойства, потому что, хотя наши системы удаленного наблюдения и могут определять, какими норами и когда воспользовались, враг использует коды, которые каким-то образом скрывают его последующие цели. Для каждой норы можно указать до четырех других нор, потенциальных мест нападения, часто расположенных на расстоянии до двадцати световых лет. Совершив успешную атаку, враг пропадает… пока не появится в другом месте.

Возможно, враг и не имеет доступа к кодам нор, но наша разведка пытается узнать, каким образом он их активирует, а также пытается выяснить, кто именно скрывается за атакующими силами. Меня сейчас больше всего беспокоит непосредственный конфликт. Если мы узнаем, кто же такие нападающие и каковы их намерения, то, возможно, воспользуемся этой информацией в своих целях.

– Мы проигрываем каждое сражение? – спросил другой член Совета с нотками страха в голосе.

– Не все норы, на базы которых были осуществлены нападения, попали в руки врага, но он действует слишком агрессивно, с учетом своей превосходящей мощи.

Генерал помолчал и добавил:

– Мы просто не были готовы к такому.

– Это значит, что их технологии и тактика превосходят технологии и тактику Колониальных морпехов?

– Сообщения подтверждают, что да, – признал Бассетт. – Самые крупные вражеские корабли, похоже, представляют собой переоборудованные старые корабли Файнса. Они претерпели радикальную трансформацию, их подпространственные двигатели позволяют развивать невероятную скорость, а орудия совершеннее наших как по огневой мощи, так и по дальности действия. Есть также корабли сопровождения неизвестной конструкции, какой мы не видели раньше – определенно не творение людей или яутжа. Все эти корабли защищены особым полем, также превосходящим наши технологические достижения.

– А были более тесные случаи контакта? – спросила другая женщина. – На близком расстоянии? Доступны какие-либо изображения, позволяющие узнать, что за сволочи это делают?

– В ближний бой вступают управляемые на расстоянии ксеноморфы.

При этих словах Маршалл напрягся и сел ровнее.

– Вы видели мой доклад на эту тему. Скорее всего, батальонами ксеноморфов управляют андроиды.

– Да, генерал, мы читали доклад, – подтвердил Барклай. – И он действительно настораживает. Но вы должны поведать нам еще кое-что новое. Что это за сведения, которые вы столь высоко цените?

Бассетт нахмурился и продолжил более сухим тоном.

– Да, у меня действительно имеются кое-какие свежие данные. Эскадрон морпехов, размещенный у норы «Гамма-77», засек вышедший из нее корабль Файнса. Его сопровождали четыре корабля поддержки. Эскадрон обращался по орбите вокруг станции контроля «Гамма-77» и уже через час вступил в бой с противником. Мы потеряли три фрегата и один корабль класса «Стрела», но уничтожили корабль Файнса и его эскорт.

– И что это был за корабль Файнса? – спросил один из членов Совета.

– Судя по первоначальным данным, этот корабль раньше назывался «Хармз-Кокс».

Помолчав, генерал добавил:

– Он был запущен более четырехсот лет назад. На борту размещалось девятнадцать тысяч человек.

– Да, неприятные известия, – произнесла женщина, хотя Маршалл подозревал, что она, скорее, раздосадована тем, что враг разрушает собственность компании «Вейланд-Ютани», а не тем, что гибнут люди. – И кто же им управлял? Встреча с «Хармз-Коксом» дала какие-то разгадки?

– Нет, – ответил Маршалл. – Но если вы позволите продолжить генералу…

Двенадцать лиц дернулись и на мгновение выпали из фокуса, искажаемые подпространственными помехами, придававшими им забавные выражения. Вместо лица Барклая промелькнуло лицо двадцатилетнего юноши, а затем какого-то древнего старика. Бесконечное море возможностей, или, вероятно, намек на бесчисленное множество истин.