Чужой очаг (СИ)

Ладно, будем считать, что сам он ушел по делам. Без мужа почему-то было одиноко. Самочувствие было отличным, и я задумался, чем сегодня заняться. Наверное, стоило бы встретиться с Роном. Прошло уже несколько дней, и некоторые сведения он вполне мог уже добыть. Еще желательно написать письмо Гермионе с благодарностью за породистых щенков, не забыть сказать, как они понравились Сэмми и мне. Ладно, можно соврать, что Люциус от них тоже в восторге. Она не поверит, конечно, но улыбнется все равно.

В спальне меня ждал неприятный сюрприз – мантии-невидимки на месте не было. Куда же мог в ней отправиться мой дражайший супруг, не оставив даже записки? С другой стороны, пользоваться-то я ей разрешил, претензий не предъявишь… Теперь вместо того, чтобы навестить друга лично, придется писать письмо или отправлять патронуса с сообщением. Немного поколебавшись, я все-таки остановился на записке. Письмо дело личное, ни одна сова не позволит постороннему человеку отвязать от лапки послание, так гораздо больше шансов сохранить конфиденциальность, ведь патронус передаст информацию даже на городской площади. Нацарапав несколько строк с просьбой зайти сегодня, привязал записку к лапке самой неприметной совы, которую смог в свое время приобрести. Несмотря на всю мою любовь к Хедвиг, я прекрасно понимал, что она просто великолепный объект для слежки. Это когда-то наивный школьник Гарри верил, что его переписка тайна и его корреспонденты известны только ему. Потом мне не раз приходила в голову мысль о том, что Хагрид неспроста подарил тогда именно полярную сову. Теперь я был в этом просто уверен, как и в том, что инициатором подарка выступил один очень умный и дальновидный маг, который не пускал на самотек ничего.

К Гермионе отправилась вторая сова. В письме я многословно выражал благодарность и приглашал посмотреть на щенков, как только мы их устроим на окончательное место жительства.

К моему несказанному удивлению, Рон явился самолично буквально через четверть часа после отправки письма. Вышел из камина, довольно улыбаясь, держа под мышкой черную папку.

– Здорово, Гарри, – пробасил он и хлопнул своей медвежьей лапой меня по плечу; кто бы мог подумать, что после школы Рон так вытянется и заматереет.

– И тебе не хворать, – я потер ушибленное место, – тебе никто не говорил, что с министрами надо поаккуратнее быть?

– Так то с министрами, – развеселился Рон, – а с тобой-то чего церемониться?

Что делать, мои друзья никак не воспринимали меня всерьез.

– Ну что, есть что-нибудь интересное? – я кивнул на папку, которую он пристроил на кофейном столике.

– Кое-что есть, – ответил друг и посмотрел в сторону двери, намеки я понимал и позвал Кричера – молодой растущий организм Рона наверняка требовал пищи, а время обеденное.

Повеселевший приятель одобрительно смотрел на принесенные домовиком сэндвичи и чай.

– Ну слушай, – едва прожевав первый кусок, сказал он и достал из папки исписанный лист бумаги, – в министерстве хранится только твоя метрика, где написано, кто родители и дата рождения. Более полной информации найти не удалось, впрочем, мы так и предполагали, – я кивнул, – поэтому пришлось прейти сразу к плану «Б» и заняться Джастином. И вот тут начались сюрпризы: где он был до семи лет, никому неизвестно.

– Как так? – не сдержался я.

– А вот так, – развел руками Рон, – его обнаружили полицейские в Экстере. Ребенок ничего не помнил и не мог рассказать о себе. Розыски родителей или опекунов ничего не дали, и его поместили в приют, а потом его усыновила маггловская семья. Неплохие, кстати, люди, которые, правда, так и не сказали Джастину, что он приемный.

– Почему? Что в этом такого? – я удивился, ведь насколько мне известно, в Англии не принято это скрывать.

– Не могу сказать, – развел руками друг, – они оба вышли на пенсию и решили путешествовать. Шлют изредка сыну открытки, а где они сейчас, никто не знает. Найти затруднительно, сам понимаешь, нет никаких данных. Но если надо…

– Нет, не вижу смысла. Они вряд ли что-то знают, а нежелание говорить ребенку, что приемный, может быть связано с какими-то личными заморочками.

– Или нежеланием причинять ребенку еще больше боли. Сразу не сказали, а потом уже сложно, – согласился Рон.

– Возможно, – я помолчал, обдумывая информацию, – а не кажется ли тебе, что Джастина сначала держали где-то до возраста, когда проявляется магия?

– А потом, убедившись, что он сквиб, отправили к магглам, – подхватил друг, и мы замолчали, уж очень это было похоже на правду.

– Как он оказался в Лондоне? – спросил я, уверенный, что Рон выяснил абсолютно все, что можно.

– Не сразу. Усыновили его в Глазго, там он закончил школу и поступил в колледж, по окончании уже решил искать работу в столице. Снимал квартиру с одним парнем, потом познакомился с Линдой, поженились, родился Сэмми. Вот здесь все по датам расписано, если надо. В том числе название коллледжа, про Линду тоже на всякий случай…

Я взял в руки этот своеобразный отчет. Первое, что бросилось в глаза, – дата рождения Джастина.

– Второе января восемьдесят первого года?!