Чужой отчим

– Иди, придумывай где-то в другом месте, пошла отсюда! – я толкнул её за дверь, на лестничную клетку и туда же кинул сумку.

– Захар, выслушай меня, кричала она из-за двери, и стучала своими маленькими кулачками, – он сказал, что скинет это видео в интернет!

– Мне плевать, иди к нему. Убирайся!

– Ты должен мне поверить! Я не уйду, пока ты не выслушаешь меня.

Не хочу ничего слушать. Придумывает по ходу, а я не идиот, чтобы этим сказкам верить. Как я был слеп. Она обманывала, а я верил и любил.

Пошел на кухню. Настойчивый стук в дверь разносился по квартире, но совсем не тревожил, пусть стучит. Устанет, остановится.

Встал у окна, только тут стали появляться какие-то мыли.

Всё ещё слышал, как она кричит про какие-то видео, про шантаж, но не мог понять, при чём тут это и поцелуй который я видел. Она просто стояла и целовала его, а он облизывал её губы своим мерзким языком. От этого воспоминания меня передернуло. Картина этого мерзкого поцелуя, отпечаталась в памяти как слайд который теперь я не скоро смогу забыть. Не стереть, не выбросить.

То, что она скажет в своё оправдание, ничего не значит. А вот этот слайд, что стоит перед глазами значит всё.

Пока я думал об этом, стук затих. Ни звука с лестницы и за дверью.

Неужели ушла?

Если ушла, значит – я прав.

Так и есть.

Я был прав.

Глава 38

Ася

Долго, долго я стучала в эту чертову дверь. Плакала, просила, снова стучала. Сидела на полу, на лестничной клетке. Проходили соседи, косо смотрели, кто-то предлагал помощь, спрашивали, может взломать дверь, но я отказывалась.

Ну что я могла? Уже сделала кучу глупостей. А сейчас, сидя у двери, страшно жалела, что не рассказала всё Захару, в тот же момент, когда он пришел тогда, после ухода Никиты.

Пару часов прошло, но я всё не успокаивалась. Я верила, что он сейчас побесится, позлится, подумает и откроет, чтобы мы хотя бы поговорили.

Прислушиваюсь, в квартире тишина. Ни звука.

Уйти, разозлиться, вернуться в общагу это значит расписаться в том, что я не права. А я права, и если я сделала глупость, это не значит, что меня нельзя простить. Если так любит, как говорит, пусть простит.

Сама я не знаю, как поступила бы, если бы увидела, как он с кем-то целуется. Просто не знаю…

И снова стучу в дверь и жму на кнопку звонка. Я не уйду, даже если придётся тут ночевать, прямо на лестнице.

Я сидела, притулившись к двери, подобрав под себя колени. Тело затекло и ныло от неудобной позы, но не могла же я лечь тут, перед квартирой. Проходящие мимо люди могут подумать, что я пьяная.

В какой-то момент я почувствовала что засыпаю, а когда голова упала на руки, я даже засопела. Хотелось спать. Хорошо хоть сумка с вещами защищала мой зад от холодной плитки, а то и правда пришлось бы ехать в общагу.

Сил не было уже даже встать, я словно кукла скрючилась у двери и не могла разогнуться, притулилась и так заснула…

Проснулась от того что упала, ну или почти упала… прежде чем коснуться пола, моё тело почувствовало стальные руки Захара.

Наконец-то – подумала я и решила не сопротивляться. Отдаться на его суд, как есть. Пусть делает что хочет с моей виной и как пожелает распоряжается телом.

Он занёс меня в квартиру, положил меня на кровать. Не открывая глаз, сделала вид, что крепко сплю, чтоб он даже не думал сейчас меня ругать.

Я слышала как он дышит, стоит надо мной, и чувствовала, как внимательно разглядывает, но мне было все равно. Только бы не прогонял…

Так, не открывая глаз, я лежала, пока не заснула.

Несчастная и непонятая.

Когда я открыла глаза, в комнате было темно. Захотелось в туалет, и я попыталась встать. Захара рядом не было.

Странно. Ушел?

Нет только не это, неужели он бросил меня? Затянул в квартиру, чтобы я не спала на лестнице, а сам ушел. Не представляю, как я буду его возвращать, если он ушел.

Где его искать?

Я пошла в ванную, сходила в туалет, помыла руки, умыла лицо, посмотрела на измятое платье.

– Боже, на что я похожа, – проговорила, глядя на себя в зеркало.

Воспалённые от слёз веки, опухший нос, растрёпанные волосы. Попыталась придать волосам хоть какой-то порядок и тут услышала, как на кухне что-то звякнуло.

Значит, он не ушел, он здесь, я обернулась, прислушалась, и мне стало страшно.

Но нужно идти, говорить и просить прощения, иначе никак нельзя.

Я вышла из ванной. Медленными, неверными шагами двинулась на кухню. Сначала заглянула. Он возле плиты стоит, варит кофе.

Спина его, затылок, захотелось войти, быстро обнять прижаться и не отпускать никогда. Но я вошла и встала у входа, виновато притулилась к углу. Он обернулся не сразу. А когда обернулся, взгляд его только на мгновение задержался на мне и снова ускользнул.

– Захар, прости меня, я дурра. Я это знаю. Но я хотела, чтобы не было проблем.

Он налил кофе и остановился, уперся ладонями в столешницу.

– Это глупо, – продолжала я, – теперь только поняла, как глупо я поступила. Хотела обмануть его, понимаешь, усыпить бдительность.