Чужой отчим

Захар взял чашку, повернулся и, глядя на меня, сделал глоток. Он казался таким строгим чужим. Как чужой человек, совершенно ко мне безучастный. Взгляд, ничего не означающий, как будто в нём потухла любовь.

Как же так?

Значит, своим поступком я навсегда убила его любовь ко мне. Вот, только что, она была, трепетная и нежная, а теперь пропала. Но почему? Разве так бывает?

– Захар! – я не удержалась, бросилась к нему, протянула руки.

– Не подходи, – сказал он строго, и я остановилась на половине пути, – не надо меня касаться.

– Я люблю тебя, только тебя! – выкрикнула я, а он поставил чашку и вышел из кухни.

Я стояла там, пока не поняла, что нужно идти за ним в комнату.

Униженная, я, как что-то ненужное ему ходила и искала, как ещё унизится и как просить ещё.

Пошла в комнату. Он сидел на диване и невидящим взглядом смотрел в телевизор.

– Да, я виновата, соглашаюсь, но это ради нас! – закричала я, – скажи что-нибудь, не молчи!

Взгляд его переместился на моё лицо, и мне стало страшно. Он смотрел на меня, как на что-то такое омерзительное, что-то, что нужно поскорее выбросить и забыть.

– Ради нас он засовывал свой язык тебе в рот? – сказал он, чётко расставляя каждое слово.

Ну что я могла на это ответить, что мне тоже было мерзко и не понравилось, что я терпела только ради того, чтобы чертово видео не попало в сеть?

– Он снял видео, как в машине я сосала твой член, это ничего не значит? Сначала ты тянешь меня на свой член, заставляешь сосать его почти на улице, а потом я должна позволить, чтобы весь универ это увидел? Так по-твоему?

– Ты должна была, сначала сказать мне, а не позволять, чтобы он лапал тебя и облизывал.

– Да, я признаю я дура, ну убей меня, стукни, чтобы я не была такой дурой. Я – виновата – признаю. Мне было мерзко, когда он лапал меня и мерзко, когда запихивал язык, это тебя успокоит?

– Нет, не успокоит.

Мне стало себя так жалко, ну что я ещё могла сказать. Он непробиваемый и я вижу, слова мои ничего не значат, они не имеют никакого действия.

Ну что ж, если он разлюбил меня от одного только вида, как я целуюсь с другим, значит, не любил по-настоящему.

– Мне можно уходить? – проговорила я тихо.

Повисла давящая тишина. Мне было страшно от того, что он ответит. А он может ответить только одно. Если хочет сохранить своё собственное лицо, он должен ответить – да.

– Да, – сказал он.

Всё внутри меня оборвалось. Всё.

– Значит это конец?

– Да.

Ещё несколько секунд я стояла и смотрела на него, может, повернётся. Может скажет, что он несерьёзно. Но он молчал, тупо смотрел в телевизор…

Ну всё хватит унижаться, я повернулась и пошла к выходу…

Глава 39

Захар

Всё не могу больше терпение на пределе, держусь из последних сил.

Выдавлю из себя злость уже по капле. Ещё немного и не выдержу. Но пока она здесь пока просит, умаляет, я креплюсь и держу лицо.

Пусть знает, как обманывать меня, пусть чувствует. Если бы мне было плевать на неё, я бы давно ушел. Что мне ночевать негде? Это же смешно. У меня нет с этим проблем.

Вот только уйти и оставить её одну и самому остаться одному, это уже ковырнуть щель и раздвинуть её ещё больше. А может и надо.

Не слишком ли я вцепился в эту девку.

Что я себе дальше думаю? Сейчас вот так получилось, а что будет дальше?

Все бабы одинаковые – тупые как валенки.

Она подумала… придумать такое, это даже с умом мыши не каждая способна. А у нее, что за мозги? Как у муравья. Чтобы на шантаж пойти и позволить засунуть себе в рот мерзкий язык. Ещё неизвестно, куда он ей засовывал его раньше.

Но крики её такие искренние. Я вижу, она не лжет. Протупила, бывает. Нужно дать ей время, пусть выговорится, пусть выльет всё, а потом буду решать.

Когда пазл в моей голове окончательно сложился, я понял, как всё было.

Да Ася глупа, но кто сказал, что мне нужна умная баба. Пусть будет глупой по-своему это даже не плохо. Главное ведь те функции, которые она будет выполнять и ум тут не причём, я не собираюсь вести с ней интеллектуальные беседы.

Ася действует меня совсем по-другому. Только тело и лицо – вот все что мне нудно. Она сама – такая, как есть. Пусть без ума, пусть будет немая, глухая и даже слепая, я буду заботиться о ней, такой как есть. Ей не нужно думать своими мышиными мозгами. И не нужно придумывать тупых планов по спасению репутации, я всё это смогу сделать за неё, сам.

Главное ведь это её лицо, руки, губы, грудь её задница и вся фигура, всё её тело. Только это главное и за это тело я готов ей простить очень многое. Очень.

Но сейчас я был непреклонен. Столько, сколько мог…

– Значит это конец, – проговорила она.

В голосе её нотки плаксивые, но такие, от которых сердце моё разрывается на мелкие кусочки.

Ну как я могу её отпустить? Нет! – это кричит всё во мне.

– Да, – говорю я.

И жду, что будет дальше.

Неужели не кинется, не расплачется, не начнёт хватать меня за руки и кричать, как любит меня. Интересно на это посмотреть…

Но нет, повернулась гордо… Молодец… Не унижается, не просит… с достоинством и гордостью у неё всё в порядке.

И хоть не очень изворотливый ум, но поведение достойное и это ещё больше цепляет меня.