Чужой ребенок

– Ничего, – ответил дочери Иван. Та постояла и опять ушла в комнату.

– Вот я одного не могу понять, – продолжала тетка, – с тебя, Иван, – взятки гладки. Сидишь и сиди. Но вот у тебя, Игорек, вроде голова есть.

– Ну все, теперь за меня взялась, – хмыкнул Игорь.

– Не перебивай, – оборвала его Антонина Матвеевна, – неужели ты не понимаешь, что Инка твоя – здоровая кобыла? Эта вон брюхатая ходит, а твоя больная. А все почему, не догадываешься?

– Она правда болеет, – сказал Игорь, – врачи диагнозы ставили.

– Тебе мои диагнозы перечислить? – не унималась Антонина Матвеевна. – И Илюшке твоему было бы проще, если б ваша эта больнично-аптечная свистопляска закончилась. Твоя Инка от Ленки далеко не ушла. Такая же показушница. Никогда мне не нравилась. Больная она, видите ли. А как ты Ларису бросишь, так она быстренько выздоровеет. Это я тебе как доктор говорю. Психотэрапэут.

– Теть Тонь, я разберусь, – ласково сказал Игорь.

– Разберешься, разберешься. Вон Иван уже разобрался, – хмыкнула тетка.

Перед подачей десерта Лариса решила зайти на кухню.

– Вам помочь? – спросила она Лену.

– Нет, спасибо, я беременная, а не больная, – рявкнула она.

– Как вы себя чувствуете?

– А как может чувствовать себя беременная? Поймешь, когда сама это переживешь. Хотя, может, ты, как тетка, будешь – всю жизнь для себя, только для себя. И плевать на окружающих. Ничего удивительного. Одинокие женщины – без детей и мужей – дольше живут. Вот Антонина Матвеевна – и с причесочкой, и с маникюрчиком… И на каблуках бегает. Она так еще лет двадцать пробегает. Никаких забот, никаких переживаний. А я если и доживу до внуков, то хорошо.

– У нее так жизнь сложилась, – сказала Лариса.

– Ой, да она сама ее себе так сложила, – возмутилась Лена. – Эгоистка. Она и не скрывает. Все себе, все себе. Вон на мне отвяжется, так ей сразу легче становится. Она так расслабляется, по-моему. Всем плохо, а ей хорошо.

– Мне кажется, она не специально.

– А вот ты мне объясни… Почему ты себе нормального мужика не найдешь? Чего ты к Игорю приклеилась? Чего вы все к женатым лезете? Тебе что, тоже удовольствие доставляет над Инной и Илюшей издеваться?

– Я не издеваюсь.

– Послушай меня, не получится у вас ничего с Игорем. На чужом несчастье… Аукнется. Иннина болезнь и Илюшины слезы…

Лариса с Игорем ехали домой. Точнее, она ехала к себе домой, а он – к себе. Поймали такси.

– Да, веселенький Новый год получился, – сказал Игорь. – Извини.

– А что, у Ивана был роман? – спросила Лариса.

– Да. Был.

– И что?

– Ничего. Ты же видела – Лена беременная.

– Роман поэтому закончился?

– Видимо, да. Я не вникал.

– А она специально забеременела?

– Думаю, да.

– А та женщина? У них было серьезно?

– Не знаю. Наверное. Он собирался уходить… Но я считаю, что все правильно. У Ивана с Леной – это надолго. Никуда он от нее не денется. Семья все-таки. Сколько лет уже…

– А ты денешься?

– При чем тут я?

– Нет, мне интересно. А если бы Инна забеременела, ты бы остался?

– Да, остался.

– И ты это так спокойно мне говоришь?

– Да. Потому что она не беременна.

– Зато она якобы болеет.

– Она не якобы, она болеет. Не слушай тетку. Она замечательная старуха, просто Ленку с Иваном никогда не любила. И мать еще… Она все им простить не может.

– А это правда? Про вашу маму?

– Знаешь, если слушать тетку, то да, получается, что Ванька с Ленкой – чуть ли не монстры. С другой стороны, Ленка тогда правда только Нику родила. И Иван работал почти круглосуточно. Им тяжело было. А у меня график свободный, времени – полно. Так получилось. Тетка просто категорична. И упертая – если зациклится, то ее не переубедишь. Мама долго болела. Тяжело. Знаешь, мы ведь даже не сразу поняли, что все так серьезно. Она говорила – то нога болит, то голова. Ну, болит и болит. Пожилой человек. У всех болит – от погоды, давления. Мама таблетку выпьет, вроде лучше становилось. А потом в больнице уже выяснилось, что все плохо. И как только она такую боль столько лет терпела? Тетка тогда нас винила – можно было бы операцию сделать, если бы мы раньше побеспокоились. Они были очень близки. Моя мать для тети Тони – единственный родной человек. Она после смерти матери такая стала. Ну и возраст, конечно.

– А мне Антонина Матвеевна нравится. И все-таки… Что будет с нами?

– Давай не будем загадывать.

– Я просто хочу знать, сколько мне еще ждать? Полгода? Год? Пять лет? Скажи…

– Что ты от меня хочешь? Откуда я знаю? Мне и так тяжело, еще ты. Ты думаешь, мне легко вот так все обрубить?

– Но ты хотя бы допускал мысль, что Инна это специально делает? Чтобы тебя удержать?

Игорь не ответил.

– Может, останешься у меня? – спросила Лариса, когда они подъехали к ее дому.

– Нет, не могу. Я обещал Инне вернуться. Ей плохо сегодня с утра было.

– Господи, когда это закончится? Я тоже больше не могу. – Лариса не хотела срываться, но не смогла удержаться. Было слишком больно и обидно. – Давай все решим прямо сейчас. Оставайся с Инной, с Ильей. Иван же остался с Леной. Может, так всем будет лучше?

– Ладно, как скажешь, – ответил он.

* * *