Чужой среди чужих

— Когда выдастся свободный денек, я смотаюсь в Германию и убью его, потому что он ни черта не смыслит в своем деле.

— Не выйдет. У меня его не было.

— М-да, — погрустнел Шут, но тут же прибодрился. — Хорошо, тогда я убью того, кто отвечал за твою подготовку в целом. Но это к делу не относится. Зато относится то, что отступать или нет — решают те, у кого больше опыта и сведений. Капитан Кацураги даром что молода и эксцентрична, но дело свое знает крепко. И пусть это задевает твое самолюбие, но на войне приказы надо выполнять, иначе начнется хаос, и ничего толкового в итоге не получится.

На лицо Аски вдруг набежала тень.

— Ну и смысл? Я проиграла этому Ангелу один раз, когда у меня была исправная Ева. А через неделю мне с ним биться снова, и вряд ли я смогу ему что–то противопоставить.

"Только истерики не хватало".

— Вас там будет трое, — заметил Шут.

— Первая и Третий только под ногами мешаться будут, — огрызнулась рыжая. — Ты бы их видел, одна бессловесная кукла, второй похож на соплю.

— Одна прекрасно обученный и дисциплинированный пилот, второй собственноручно уничтожил двух Ангелов. Не надо на меня так смотреть, ты должна была видеть записи его боев — он прирожденный убийца. Эх, мне бы полсотни таких парней, да лет на десять постарше, да вооружить как следует, да в Колумбию… — Шут мечтательно зажмурился. — Поверь, они уступают тебе не настолько значительно, что бы сбрасывать их со счетов. Так что держись, неделя адски изнурительных тренировок, и вы станете отличной командой.

Аска оперлась о капсулу, внимательно изучая свои руки, затянутые в красный пластик. На ее лице мелькала причудливая смесь самых разных эмоций, от раздражения до легких проблесков облегчения и медленно восстанавливающейся уверенности.

— То есть, что бы победить, мне нужно просто действовать в связке с теми тремя?

— Если вкратце — то да, все так и есть.

— Хорошо, тогда я это сделаю.

— Иного от Аски Великолепной и не ожидалось, — поддакнул Шут, внутренне поперхнувшись от отвращения.

— Почему бы и нет, — девочка задумчиво уставилась в пустоту. — Ты же сам сказал, что это всего лишь сон, не реальность. А я плохо запоминаю сны.

— Реально то, что ты ощущаешь, — веско ответил псайкер. — На утро ты не вспомнишь ни меня, ни нашего разговора, это факт. Я не ожидаю, что ты из… кхм… сорвиголовы превратишься в пай–девочку за одну ночь, это просто невозможно сделать, не сломав тебя. Но все что я показал и рассказал тебе — все это отложится в твоей душе. И проявит себя, рано или поздно. В любом случае, сейчас я уйду, и потому советую тебе как следует выспаться, что бы не ударить в грязь лицом на тренировке.

— Погоди.

— Чего еще?

— Ты знаешь, как зовут меня, но себя не назвал. Так не честно.

Шут на долю секунды задумался.

"Лучше пусть остается в неведении".

— В иных местах и в иные времена меня звали Самаэлем. Обычно мне поручалось что–нибудь сломать, но сейчас приходится браться за все подряд. Работы знаешь навалом, а кадры у нас не пополнялись тысячелетиями.

— Странное имечко. Ты не еврей случайно?

Шут поперхнулся.

— С какой целью интересуешься?

— Любопытно.

— Совершенно случайно я не еврей, — раздраженно ответил псайкер и разорвал ментальный контакт.

Шут медленно открыл глаза, стараясь лишний раз не дышать. Материальный мир поприветствовал его запахом вареного риса, которым тянуло из соседней комнаты, и вкручивающейся в виски болью.

"Утро уже что ли?"

Он с трудом сдвинул глаза в сторону левого запястья. Стрелки невозмутимо показывали без пяти час. Погружение в ментальное пространство всегда сбивало ощущение времени, но в собственном подсознании еще как–то получалось контролировать процесс и не опаздывать на смену. А вот с незнакомой душой никогда не угадаешь, как все обернется, и на этот раз долгая работа ужалась до десяти минут реального времени. Что самое скверное — спать не хотелось совершенно, а значит, впереди было несколько часов, наполненных сверлами в голове и готовящимися онигири в воздухе.

"Но, черт, неужели нельзя было заняться готовкой чуть раньше?" — уныло подумал Шут. — "И без вас, уродов, погано".

Упоминание об уродах, которыми полонился NERV и окрестности, резко трансформировало уныние в озлобленность. Приподнявшись на локте, псайкер уставился в стену, нашарил за ней отблеск разума увлекшегося ночной кулинарией соседа и послал в него слабенькую психическую "иглу". Не настолько сильную, что бы ее засекли датчики NERV, но достаточную, что бы ближайшие сутки человек воспринимал вкус вареного риса как вкус прокисшего молока.

"Каждому да воздастся по делам его", — мстительно подумал псайкер.

Он поудобнее устроился на футоне и попытался отвлечься от боли мыслями о завтрашних делах.

"Это будет длинная ночь".

* * *

День второй

— Эммм… Мне пожалуйста таяки, красный чай с жасмином и тортик со сливочным кремом! Алекс–кун, а ты что будешь?

— Черный чай с сахаром и лимоном. И, наверное, эклер.

— Простите, вы сказали чай с лимоном? — официантка тщательно маскировала замешательство.

Ах да, это же чисто российская манера. Шут мельком глянул на свою спутницу, но та не подала виду.