Чужой среди своих 2

— А ты повода не давай, — перебиваю его, — и, думаю, дело не только в твоём еврействе, и даже, наверное, в первую очередь не в нём!

— Легко тебе… — горько усмехнулся он, растравляя душевные язвы, и, замолчав, начал замыкаться, а чуть погодя и вовсе замедлил шаги.

Остановился и я… вздохнул, и протянул ему руку, представляясь ещё раз.

— Моше, как Даян[40], — представляюсь ещё раз, — Но в паспорте Михаил.

— А… — открыл он рот.

— А как угодно, — пожимаю плечами, — не стесняюсь.

Я и в самом деле не стесняюсь. Отчасти — потому, что… а что, собственно, в этом такого? Отчасти это проверка на вшивость, и если человек триггерится на национальность, то лучше выяснить это сразу.

А отчасти — потому, что Те, Кто Надо, и без того знают о моём еврействе, и, полагаю, поступление в университет мне будет осложнено вне зависимости от того, как я буду представляться. Засветились уже… поздно.

— А-а… — начинает тянуть Лев, — Ладно в школе! А на улице? Это ты сейчас, ну, с палкой…

— Да, — вздыхаю я, — надо было бросить, тогда бы, наверное, убегать не стали…

Лев открыл было рот, но покосился на мои кулаки с намозоленными костяшками, и заткнулся.

— Ну всё, давай! — невесть почему я подставил кулак, как после тренировок, и Лев не сразу, но сообразил, осторожно коснувшись его своим, — Пересечёмся ещё!

Кивнув ему ещё раз, взбежал по лестнице, придерживая на плече ценный груз.

— Та-ань… — осторожно сказал я, просовывая голову в приоткрытую дверь и обозревая повернувшихся на скрип одноклассников, — ты не поверишь!

Сделав нарочито завиральную рожу, я начал врать по то, что заблудился на дороге жизни, переведённых через дорогу старушек и снятых с дерева котят, которых скоро, как лётчики-истребители, буду отмечать, выцарапывая на руке их силуэты чернильной ручкой.

Через минуту я, отшучиваясь и выдавая на-гора бородатые шутки из интернета и древнего (для меня!) КВН, вдохновенно отскребал оставленную строителями грязь, чувствуя себя так, что лучше — не бывает! Здесь и сейчас мне плевать на время, страну и эпоху, есть только смеющиеся лица моих одноклассников и беззаботное веселье, пузырящееся в крови пузырьками шампанского.

Глава 10 Жить стало лучше, жить стало веселее!

Вполне удобно устроившись на широком подоконнике, поглядываю на улицу, где начал накрапывать мелкий, но частый и какой-то противный, секущий дождик. Грузчики внизу, привычно и скучно перегавкиваясь со всеми разом, разгружают машины, успевая перекурить во время коротких перерывов.

Поздоровавшись, интересуюсь, нужна ли им помощь, но от меня отмахиваются.

— Иди нах… малой! — задрав голову наверх и выплюнув потухшую папиросу, отзывается один из мужиков, с кхеканьем принимая груз, — Нужно будет, свистнем!

Нисколько не обижаясь, угукаю и устраиваюсь поудобнее в ожидании завтрака. Коллектив в ГУМе своеобразный, и я, намётанным, циничным, взрослым взглядом, вижу взяточничество, распитие спиртных напитков и адюльтеры на скорую руку в подсобках и на складах, но в целом — ничего из ряда вон. Ожидаемо.

Ко мне относятся неплохо, с поправкой на специфический лексикон и суровое понимание жизни вообще. Не то сын полка, не то юнга, которого можно и должно гонять и учить жизненным премудростям, но никак не шпынять.

Премудрости эти, прямо скажем, не так чтобы и пригодятся мне в дальнейшей жизни, и зачастую они устарели лет этак с полста назад, но для понимания общества, в котором я живу, представляют определённую ценность.

Ну и так… не обижают. Официальные мои четверть ставки не вполне нормированы по времени, и обычно, по уговору с тетей Тоней и дядей Сашей, взявшими надо мной своеобразное шефство, вызывают либо рано поутру, либо напротив, вечером, разгребать мелкие косяки, до которых не доходят руки.

Но в целом, если не обращать внимания на время работы, не перерабатываю. А некоторые несостыковки со временем, не вполне приличные несовершеннолетнему, с лихвой компенсируются продуктовым пайком, ложащимся поверх достаточно скромной официальной зарплаты.

Как по мне, это скорее унизительно, но реалии страны Советов учитываю и не пищу. Всё это, в принципе, можно купить в Москве, но «можно» не значит «просто». А бегать, доставать… в общем, мама довольна, так что своё мнение я держу при себе.

Хм… и деньги. Попытался было договориться, что дескать, часть зарплаты оставляю себе… но нет! Вообще не хотят брать, и притом — категорически! Равно как до это не взяли заработанные в колхозе рубли, аж неудобно…

В итоге — оставлю всю сумму себе, а домой приношу пока только эти самые пайки, что, в общем, выходит как бы не побольше официальной зарплаты, и все довольны. Ну и я спокоен, всё ж таки вношу свой вклад в семейный бюджет, а это — важная составляющая моей независимости.

Дождь ливанул сильней, а потом, чуть стихнув, начал перемежаться с градом, мелким и злым. Вроде и ветра особого нет, а по высунутой руке этим мелким градом секануло очень даже чувствительно.

— Тебя не достанет? — забеспокоилась мама, поглядывая на разыгравшуюся непогоду, — А то может, прикроем окно?