Чужой среди своих 2 (СИ)

Поскольку один уже к тому времени сидел на жопе, силясь подняться с грязноватого асфальта подворотни, не вполне осознавая реальность, а трое других уже плотно завязли в драке (то бишь сопении, пыхтении и размахивании руками), сделать это было несложно. Удар ногой по голени одному, кулаком по почкам второму и толчок третьему, споткнувшемуся о своего сидящего на асфальте кореша, и ситуация поменялась кардинальным образом.

Ну а поскольку я при этом не орал и не изображал из себя берсерка под мухоморами, парни, кажется, искренне считают свой вклад в драку вполне равноценным. Мне, впрочем, не жалко…

… только ухо, зараза, болит! Ничего, кажется, серьёзного, но судя по ощущениям, по хрящу попали, и очень на то похоже, что футляром от флейты мне не только кожу рассекли, но и сам хрящ сломали.

— Надо ребятам рассказать обязательно, — влезаю в тихий, но эмоциональный диалог Женьки. Тот было начал отвечать, но диктор, объявляющий станции, прервал его.

— Зачем? — чуть смущенно переспросил приятель, — Нет, так-то да… если спросят!

— Не, Миша прав, — закивал Саня, — Не хвастать, а вообще… а то обнаглели! Мы локтевцы, в конце-то концов!

Прозвучало это как «Мы гвардия», и я улыбнулся было… а потом проникся. Несколько сот человек со всех концов Москвы, это, как ни крути, сила! А тут — гопники какие-то… ату их!

… и кажется, действительно — ату! Во всяком случае, когда я, попрощавшись с ребятами, выскочил из вагона на нужной станции, они всерьёз обсуждали рейд по московским подворотням и курощение гопоты. Не знаю, насколько это серьёзно, но идея хорошая!

Поправив на плече футляр с гитарой, прохожу мимо знакомого дома и…

— Чёрт! — сплёвываю ничуть не фигурально. Не на той остановке вышел, и за каким-то чёртом пошёл по старому адресу.

Очень сомневаюсь, что вот прямо сейчас, на улице, меня отловит дядя «Сука» Саша, или его куратор от МВД и начнёт впихивать в карманы пачки настоящих или фальшивых долларов…

Отец, подключив свои сложные, запутанные, ещё фронтовые знакомства, кажется, решил эту проблему. Некоторые его фронтовые товарищи за эти десятилетия доросли до достаточно значимых постов и отец, не рассказывая им собственно о долларах, поделился, тем не менее, странноватой ситуацией с попыткой подставить единственного сына.

Расследования, разумеется, не будет, но «сигнал» о том, что некие неопознанные личности крутятся вокруг несовершеннолетнего меня, ушёл в нужном направлении. Теперь, если вдруг что произойдёт, серьёзные и уважаемые люди скажут «Ага…», поднимут трубки телефонов и начнут делать звонки другим серьёзным и уважаемым людям.

Это не значит, что я внезапно стал над законом, но некоторая фора у меня всё ж таки появилась. Да и, полагаю, встречи отца и собственно информация о «шевелении» просочилась Куда Надо. А там уже, случись что, защищать будут не только и даже не столько интересы несовершеннолетнего меня, сколько играть в аппаратные игры, подсиживая смежников.

… но всё-таки, в ГУМе и Ветошном переулке, появляться лишний раз не стоит! Во избежание. Дядя «Сука» Саша, как оказалось, не просто дурак, но и дурак инициативный. А когда и где у него может рвануть в башке, предсказать может только хороший психолог, а я — не он!

Настроение чуть испортилось, но так… совсем чуть! Новые мои приятели, кажется, ребята с характером, и это радует! Помаленьку обрастаю связями и знакомствами, как и полагается любому «понаехавшему», и именно сейчас, в подростковом возрасте, завязывается обычно та дружба, которая — на всю жизнь!

— Миша! — слышу знакомый голос, — Михаил! Да постой ты! Уф-ф… еле догнал! Здорово!

Запыхавшийся Стас, от которого попахивает табаком и кажется — вином, сунул мне крепкую ладонь.

— Здорово! — я искренне ему рад, а Стас уже представляет своих приятелей-музыкантов, подтянувшихся за ним.

— Вячеслав… — жму руку парню на несколько старше меня, по виду студенту.

— Игорь Гончарук…

— Сергей Тимашев…

— Очень приятно, очень приятно… — снова и снова повторяю я, и вдруг…

— Юра Айзеншпис!

— Очень… — произношу машинально, и всё пытаюсь вспомнить, где же я его видел?

— Мы с тобой не встречались нигде? — спрашиваю его, не отпуская руки, но нет… Так откуда я его знаю? Хотя, наверное, показалось.

— Сколько их в этот раз было? — весело спрашивает Стас.

— А? Четверо, — отвечаю, всё поглядывая на Юру. Может, родня дальняя? Не он сам, так его отец или дедушка на какой-нибудь совместной фотографии отметился, вот и кажется знакомым…

— Крепко досталось? — интересуется кто-то из ребят.

— Да нет… так, по уху зацепили, да по рёбрам разок, — отвечаю ему, пытаясь одновременно слушать Стаса. Тот говорит что-то о сейшене[54], знакомом музыканте, который дал ему пластинки, и, вовсе уж неожиданно — о суворовском училище, в котором он учится.

— Легко отделался, — со знанием дела говорит Сергей, — могло быть и хуже. Прохожие спугнули?

— Да нет, удрали… отвечаю я, пытаясь понять, стоит ли мне иди на этот самый сейшн, или ну его? Одна часть сознания говорит, что это может быть интересно, а другая — о возможных проблемах.

— Удрал? — переспрашивает кто-то.