Чужой в своём времени (СИ)

Обшарпанные стены, старый шкаф с наполовину ободранными полками, края которого покрыла временная грязь. На них стояли различные сувениры, книги и несколько фотографий, пропавших под слоем пыли. Одни были опущены вниз, казалось желая скрыть от мира изображенных на них людей. Но той, что стояла, запечатлели человека. Это он склонился надо мной по прибытии в лабораторию? Не очень похож, но есть определённые схожие черты. Этот человек положил ладонь на плечо женщине, что на руках держала маленького ребёнка. Возле них стоял второй мальчик, чуть старше первого.

Семья, значит, это воспоминания того охранника? Подождите, зная свои способности и принимая в расчёт окружающую обстановку, могу утверждать, что это вполне может быть будущее.

В квартире отсутствовал входная дверь. Так что в дверной проем осторожно зашёл парень. Это он был изображён на фото, старший брат.

Ребенок что-то спрятал в руке и нёс его очень бережно, казалось, боясь потерять или рассыпать. Малыш прошёл мимо гостиной и направился в самую дальнюю часть квартиры. Там что-то шевелилось под одеялом. Настолько незаметно, что я сам вряд ли туда полез бы.

Из-под темного колючего одеяла вылез ребёнок, намного младше первого. Он с ним, если не брать в расчёт внешние возрастные различия, были одинаковыми.

Снова глянул на то фото. Что здесь произошло, и — более того — чьи это воспоминания? И они ли это? Меня могло бросить намного лет вперёд или назад, таковы мои способности. Хотя неизменным остается одно — оно связано с тем старым охранником. Странно, что его вообще взяли на службу в то заведение.

Старший брат раскрыл ладони. В них он надёжно прятал слегка подавленные ягоды клубники. Они были очень маленькими и в определённых местах зелёные, а в других — с чёрными пятнами.

— Ешь, — приказал старший брат, подсовывая младшему угощение.

Собственно, второй малыш оказался болезненным, каким-то бледным и слишком худым.

Что же произошло в этой семье?

Снова посмотрев на фото, я понял, что меня тревожило. Год, в котором сделали семейный портрет. Он был ближе к двадцать первому веку, и этот самый глава семьи пусть и был похож на того солдата, но имел отличительные особенности. Тогда кто меня встретил в том времени? Куда я прыгнул и где сейчас?

Снаружи снова послышался шорох. Кто-то пришёл. В дверной проем, где должна находиться дверь, заползла женщина. Именно заползла, так как её хаотичные движения, и нетвёрдая походка подсказывали очевидный ответ. Снова героин. Он меня сопровождает повсюду, или это люди не могут без него обходиться?

Её одежды, то длинное платье, в самом низу было грязным. На подоле осели крупные и ещё свежие пятна воды, как от лужи. На верхнюю часть тела женщина накинула кофту, что от старины и грязи выглядела не лучшим образом. Её волосы походили на гнездо, где смело могла поселиться всякая шваль.

Она прошла в квартиру, неприятно шаркая ногами. Взгляд затуманенный, веки полуопущены. На ощупь она прошла в детскую, где и затаились ребятишки.

Могу поклясться, что эта женщина была на фотографии. Не люблю повторяться, но мне очень интересно, что здесь произошло.

Услышав шум, дети с головой укрылась колючим одеялом и спрятались под ним от незваного гостя.

— Вы тут? — спросила женщина.

Ей никто не ответил, хотя под тем колючим одеялом было видно, что кто-то трясётся то ли от холода, то ли от страха.

— Папку благодарите, — громко закричала она.

Женщина прислонилась к стене у двери и медленно сползла вниз.

— Что я могла сделать? — начала она причитать, спрятав лицо в грязном влажном платье. — Кто виноват, что у него такой длинный нос? — громко взвыла женщина.

Она встала и теперь угрожающе смотрела на то одеяло, под которым, подобно осиновыми листьями, дрожала молодёжь.

— Такие же как и он, — со злобой заявила женщина. — Прячетесь и бежите, когда угрожает опасность.

Казалось, у неё сорвало башню. Женщина быстро прошла к тому сырому матрасу и что есть силы сдёрнула одеяло.

Тогда ребятня вжалась в тот спасительный угол, где в спину упирались холодные стены.

— Маленькие спиногрызы, ничтожества, — взвыла женщина и метнула в детей то одеяло. — Ничего, скоро я заживу хорошо и лучше прежнего.

Младший из братьев старался скрыться из виду, что есть силы прижимаясь к старшему. Последний тоже дрожал, боялся, но не подавал вида. Он старался быть сильным перед братиком.

— Ну, что ты на меня так смотришь? — поинтересовалась женщина, широко расставив руки в стороны. — Ваш отец нас предал, бросил. А что мне мешает избавиться от вас? Падаль, демонические отродья. Где вы только беретесь? Откуда вылазите?

Слабость и апатия сморили женщину. Она устало всколыхнулась, как подломленная береза.

В глазах старшего сына, напротив, вспыхнула злоба, ненависть. Он привстал и всё удерживал подле себя младшего брата, надеясь защитить.

— Скоро вас заберут, — известила отчаявшаяся мать. — Таких выродков стоит держать в клетке и изучать, опыты ставить…

Она не смогла закончить речь. На горле возникла тонкая полоса, и вскоре из неё бурным фонтаном хлынула кровь.