Чужой в своём времени (СИ)

Вытащил руку — моя позолоченная ракушка так и лежала в руке. Неужели, белохалатники её не забрали? Но одежда другая, больничная.

Ладно, потом разберусь.

Голова болела. Её будто пронзали копья, стоило приподняться с подушки. Но разлёживаться нет времени, стоит понять, куда меня бросило на этот раз.

Вышел в коридор, и тогда отдалённо услышал человеческие голоса.

— Какие люди? — спросила, по всей видимости, девушка, так как голос был милым и тонким.

— В белых халатах, их было много и они говорили по-разному. — А это, похоже, мой собеседник. — Было много стеклянных пробирок, игл с полупрозрачными флаконами.

Неуверенно прошёл вперёд, постоянно опираясь на стену. Когда я стал таким слабым? Как старик, честное слово.

— Больница? — заключила девушка. — Тебя пытались от чего-то вылечить?

Вот и они. Голубки мирно воркочут, а на меня ноль внимания.

— Наоборот, — пояснил я.

Да, они меня видят. Незачем теперь скрываться. Особенно, когда тело такое слабое.

Мне пришлось постоянно опираться на расположенные возле меня предметы, боясь не выстоять и упасть на пол без сил.

— Диас. — Интересно, мы уже познакомились? И когда только успели? Тогда почему я не помню его имени, или это очередной провал в памяти? — Ты проснулся?

А люди не изменились, задают такие же тупые вопросы. Неужели я должен на них отвечать?

Странно. Агрессия и апатия. Я всегда был таким бесчувственным?

Головная боль — она снова дала о себе знать. Вместе с ней появились какие-то размытые кадры. Холод, крик чаек, бледная радуга и привкус земли. Может, именно это я и забыл?

— Как видишь. — Крепко ответил собеседнику, не желая разводить сопли. — Мы можем поговорить наедине?

Не стал ожидать ответа. Естественно, этот парень пойдёт за мной. Уверен, у него очень много вопросов, и нет на них ответов.

Зашел обратно в тёмную комнату. Наверное, это сейчас самое безопасное место для переговоров. Опираться на стену почти не пришлось, так как тело пусть и ощущало нехватку сил, но вполне могло себя обеспечить.

— Это было грубо с твоей…

— На тебе что-то тестировали. — Перебил собеседника. — Я не могу вспомнить, что именно.

Ох уж эти провалы в памяти. Уверен, когда-то они сыграют со мной злую шутку.

— И на тебе тоже? — уточнил собеседник.

Я должен подыгрывать этому человеку? Ладно, улыбнусь ему, пусть считает, что говорит с себе равным.

— Нет. — Быстро ответил. — Я случайно оказался там, наверное.

— Слишком много «наверное». — Этот человек пытается меня упрекнуть? Дожили. Теперь вопрос: зачем я должен был вытаскивать его из лаборатории? — Но они ведь вернутся за нами?

Сомневаюсь. Судя по изменившейся обстановке, мы попали в более развитый период времени.

— Никто за нами не придёт. — Обнадежил собеседника. — После стольких лет они про нас уже вовсе забыли.

Я вспомнил о календаре, и это стало для меня лучшим путеводителем.

Прыгая во времени, я уяснил очень важное правило: не важно, куда ты попадаешь, старайся запоминать период — пригодится в дальнейшем.

— А сколько лет прошло? — спросил парень.

Кстати, мы не знакомились, вернее, я не знаю его имени, и это уже точно. На могу припомнить, как мы встретились.

— Смотря в какой мы год теперь попали. — Осмотрелся в попытке найти тот календарь. И это оказалось не так сложно, ведь он видел на стене недалеко от окна. — Две тысячи двадцать пятый.

Головная боль. Она всегда выбирает не самые лучшие моменты. В голове замелькали картинки, какие-то нечеткие кадры. Размытые образы.

— С момента зарождения ротинов прошло более ста лет. — Пробубнил себе под нос.

Откуда эта информация? Стоп, Марта — ротин. Выходит, мы с этим парнем были во времени, когда родились ротины?

Ладно, в интуиции как не сомневался, так и не буду. Теперь вопрос: на кой чёрт мне эта информация?

— Что? — переспросил собеседник, что не смог разобрать моих слов.

— Если мне не изменяет память. — Я повернулся к парню. Мысленно старался построить временную шкалу и наметить на ней свои прыжки. — Ранее мы были в тысяча девятьсот двадцатом году.

Наверное, так, точнее сказать не могу. Вот именно для этого и стоит смотреть на дату. В какой год прыгнул, сколько там пробыл.

Прозрел. А ведь точно, как долго я пробыл в том временном отрезке? Меня ведь ждут. И снова ступор. Кто?

— Чего? — Этот человек начинает действовать мне на нервы. Может, заткнуть его? Не даёт сосредоточиться.

— А ты думал, что эти разломы просто так возникали? — Безразлично ответил собеседнику. Может, он хотя бы так поймёт, что у меня нет желания поддерживать бессмысленный трёп. — Что тогда, что сейчас.

Я понял, как только становился что-то известно и происходят сдвиги в памяти, голова начинает невыносимо болеть.

— Чудовище, что уничтожило твою деревню, пришло из другого мира. — Верно, это был Кэпкуэн. Двухголовая тварь, предвестник конца света. Чем ему не угодил этот хлопец? Хотя, скорее, вся деревня. Зачем он вырезал людей? Это не животный инстинкт насытиться им руководил, а нечто иное. Азарт, восторг, наслаждение от убийства.