Чужой Владыка

Спрыгнув с головы линнорма на мощёную площадку, я посмотрел на стоящих передо мной старейшин. По их лицам было видно, что они не только не ожидали меня так рано, они вообще меня не ожидали. Впрочем, не все из присутствующих были недовольны, некоторые с интересом рассматривали трофей, другие, судя по задумчивым взглядам, обдумывали дальнейшие планы. Небольшая же их часть была явно недовольна.

— Что, торгаш? — вперёд вышел самый храбрый, или тупой, — Купил где-то голову линнорма и посчитал что уже ярл? Сначала докажи, что именно ты его убил!

— Знаешь, — начал приближаться к нему я, поигрывая секирой в руке, — там, откуда я родом, подобных тебе бить не принято, считается, что это что-то вроде избиения младенцев.

Встав прямо напротив старейшин, я упёр секиру в брусчатку и обвёл их тяжёлым взглядом.

— Но ты, по виду не младенец, да и топор на поясе говорит, что за свои слова ты готов отвечать, — усмехнулся я, — так что давай проясним ситуацию сразу. Я — убил этого линнорма в одиночку, клянусь всеми богами! По законам этих земель — любой убивший линнорма, становится ярлом, но! — поднял я вверх один палец, — Если кто-то сомневается в правдивости моего подвига, мы всегда можем это решить в личном поединке. И как я понял, ты — сомневаешься.

Закинув секиру на плечо, я развернулся и отошёл немного назад. Понявшие что сейчас будут происходить, горожане сами образовали круг.

— Ну, что же ты стоишь? Я же торгаш, купивший эту голову, — указал я секирой на трофей, — тебе нечего бояться.

Смотря как замешкался горлопан, я не упускал из вида тех, кто скорее всего говорил его устами, с ними желательно тоже разобраться здесь и сейчас.

— Но… я… — в поисках поддержки, он оглянулся назад.

— Хватит сиськи мять, выходи в круг и решим всё быстро, у меня ещё много дел. Так уж и быть, если подаришь мне достойный поединок, твоих детей я так и быть, оставлю в живых и даже отбирать ничего не буду, пусть живут.

Переборов внутренний страх, старейшина всё же вышел вперёд и снял с пояса топор. Видно, что он давно не брался за него, больше надеясь на поддержку клана, чем на собственную силу. Ну, ничего, пусть ты и первый, но не последний.

Удар палки о щит ознаменовал начало поединка. Решив не затягивать, я незатейливо подошёл к противнику, пропустил его первый удар мимо себя, а потом просто опустил секиру. Некогда уважаемый старейшина стал двумя старейшинами поменьше, а на камни брусчатки пролилась кровь.

— Слабовато, — подняв взгляд с трупа, я впился глазами в одного из тех, кто был меньше всего рад моему возвращению, — теперь ты, — мой палец указал на следующую жертву, — тебе же не нравится, что я стал ярлом? Давай, выйди, расскажи, что ты обо мне думаешь.

— Ха! — новый старейшина всё же вышел, и в его взгляде не было и тени страха, — Может, ты всё же будешь достойным ярлом.

— И почему же ты так решил? — глядя ему прямо в глаза, я пытался давить на него аурой, но он держался.

— Не такой слюнтяй, как я думал, — хмыкнул он, не разрывая контакта, — что, убьёшь меня?

— Не обязательно, пока ты меня не оскорблял и не сомневался в моей чести и слове, во всяком случае, вслух. Поклянись в верности, признай ярлом, и мы вместе навсегда избавим Хагрич от набегов и вернём Иррисен.

— Звучит неплохо, — сощурив глаза, он всё же отвернулся, — хорошо, я…

Следующие несколько минут, под взорами горожан, стражей и всех тех, кто решил поглазеть на нового ярла, старейшины Тролльхейма присягали мне на верность. Один за другим. Кто-то был напуган быстрой расправой, кому-то было всё равно, лишь бы в городе сохранялась стабильность, а кто-то видел в новом ярле новые же перспективы. Под конец остался всего один человек, тяжело смотрящий на меня, но ничего не предпринимающий.

— А тебе что, нужно отдельное приглашение? — получилось так, что за моей спиной собрались все, кто присутствовал на площадке, все, кроме него.

— Нет, в любом случае, присягать я тебе не буду, — покачал головой он, — Скьяти был моим братом и если я не попробую за него отомстить, то после смерти вечность проведу в яме предателей.

— Предыдущий ярл погиб в поединке, спасая тех, кто пошёл за ним, а отомстить за него пытался Ингвар. Нет в том бесчестья, если ты оставишь всё как есть. В будущей войне пригодится каждый, способный держать оружие в руках.

— Вот значит как, — испытывающе посмотрел он на меня, — хорошо, я присягну тебе, — эти слова дались ему с трудом, — но, если ты опозоришь память Скьяти, и из-за тебя Тролльхейм падёт, я лично буду вечность пытать твою душу.

— Договорились, — подойдя к нему, я скрепил наш договор рукопожатием.

Стоило нам расцепить руки, как последний старейшина встал на колено и произнёс нужные слова. Присяга была принесена, остался последний штрих.