Чужой. Воскрешение

– Полегче, приятель, – поддразнил Дэн. – Ты потеешь, как собака.

Гэдиман кивнул, отвлеченно подумав: «Собаки не потеют». Моргнув, он сосредоточился. Если бы только Рэн не стоял так близко. Даже без визора Рэн заметит самую крошечную оплошность, малейшую ошибку. Впрочем, как и Спраг.

«Охолони, Гэдиман, – сказал он сам себе. – Это же не первая твоя операция! И это простая процедура. Ты похожие уже миллион раз проделывал».

Да, но только не здесь. Не на этом образце.

«Не на Рипли».

«Образец» – это было словечко Рэна, но сам Гэдиман перестал так о ней думать, еще когда она была всего лишь микроскопическим комком из восьми идеально сформированных клеток.

Он повернул голову и позволил себе посмотреть на нее – по-настоящему посмотреть. За толстыми и прозрачными стенками закрытой хирургической капсулы, что отделяли Рипли от медперсонала, ее дыхание было нормальным, хотя и замедленным, и под воздействием анестезии она спала. Лежа на столе, она выглядела расслабленно, – веки опущены, волевая челюсть не напряжена, губы слегка раскрыты. Не считая разнообразных катетеров и сенсоров, украшавших ее тело под тончайшими хирургическими пленками, она выглядела так же привлекательно, как Спящая Красавица, ждущая поцелуя своего принца. Гэдиман облизнул губы.

«Она выглядит нормально. Высокая, привлекательная молодая женщина. Даже амниотический гель и голубоватый оттенок кожи этого не меняют».

Он был так горд за нее.

Она прошла через столь многое, и уже многого достигла. А теперь настал ее величайший миг – если только он, Гэдиман, не облажается.

Доктор подошел к панели инструментов, просунул до плеч руки в перчатках в хирургические раструбы. Рэн и Спраг встали по бокам, наблюдая. А вокруг отгороженной операционной, за защитными прозрачными стенками, столпились остальные. Каждый из них инвестировал в этот проект.

Пальцы Гэдимана скользнули в чувствительные перчатки хирурга, и он ощутил, как оборудование подстраивается под его параметры, охватывая кисти и предплечья. Он слегка пошевелил руками, чтобы убедиться, что все работает правильно. Затем осторожно поиграл с управлением, наблюдая, как в ответ оживают разнообразные манипуляторы в операционной.

– Я готов, – объявил он собравшимся, и проверил показания. Все выглядело хорошо: мозговая активность, дыхание, частота сердечных сокращений.

Он передвинул лазерную пилу в нужную позицию над грудиной.

– Помни, – тихо сказал Рэн ему практически на ухо, – делай все медленно. По этапу за раз. И я – рядом.

Он планировал этим подбодрить Гэдимана, но эффект слова оказали прямо противоположный.

Гэдиман активировал лазер и повел яркую прямую линию так, чтобы разрез прошел от средней части грудины к пупку. Он глянул на показания датчиков Рипли. Анестезия не была глубокой, и он хотел быть уверен, что она ничего не чувствует.

– Я слежу за этим, – тихо сказал Спраг, и снова промокнул ему лоб. Анестезия была ответственностью Дэна. И Гэдиман ему доверял, но…

Первоначальный надрез был готов. Гэдиман прицепил механические зажимы к коже, и чуть развел их в стороны. Лазер аккуратно сделал новый разрез между мускулами фасции, прямо по белой линии живота. Затем пришла очередь брюшины. За считаные мгновения Гэдиман закончил. Кровотечение было минимальным, потому что лазер прижигал ткани. Разрез выглядел хорошо.

– Великолепно, – выдохнул Рэн. – Так, теперь ставь на место резервуар. Осторожно… Будь готов к амнио…

Но Гэдиман действовал быстрее. Он уже подал сигнал, чтобы прибыл маленький инкубатор, наполненный амниотической жидкостью, и теперь наблюдал, как тот механически опускается на место у распростертого тела Рипли, устраиваясь рядом с ее талией. Хирург чувствовал, как в комнате нарастает напряжение, пока крошечный сосуд беззвучно проследовал к пункту назначения, замер, а затем он медленно поднял крышку.

– Хорошо, – проговорил Рэн. – Хорошо. Мы готовы.

Гэдиман прикусил губу. Затем сделал движение правой рукой.

Специальный механический зажим с подушечками, повинуясь его управлению, выдвинулся на позицию и осторожно проник в разрез, исчезнув внутри Рипли. Гэдиман повернулся к мониторам с показаниями, чтобы проследить движение зажима внутри его пациентки. Управлял зажимом он осторожно и умело.

Бисеринка пота потекла у него по лбу, скатываясь к визору, но Спраг был бдителен – он промокнул влагу, в попытке сдержать обильное, несмотря на прохладу, потоотделение у хирурга, вызванное нервами. Тот же, благодаря работе биосенсоров, следил за зажимом и цветным изображением внутренностей его пациентки. Он улыбался.

– Вот она, – довольно пробормотал Гэдиман.

Награда. Цель всей их работы.

Он осторожно сжал зажим, хотя Рэн без нужды шептал:

– Тише! Тише!

– Она у меня, – промурлыкал Гэдиман, пока он медленно извлекал зажим из тела Рипли.

Все взгляды были прикованы к разрезу в брюшной полости, из которого появился зажим. В его мягком захвате свернулось крошечное, заляпанное красным эмбрионоподобное существо – детали нельзя было рассмотреть из-за крови и соединительных тканей его матери.