ЧВК Херсонес – 2

Голоса исчезли, небо стало ещё более синим, я, не удержавшись, сделал шаг вперёд, ласточкой бросаясь со скалы вниз в ласковые объятия волн! Нырнуть красиво не получилось, я упал на живот, а в рот вдруг хлынула обжигающе холодная волна полусухого красного. Я чуть было не захлебнулся, всем телом рванулся вверх и только тогда открыл глаза…

– Ты в порядке, бро? – встревоженный Денисыч перестал заливать мне в горло вино и осторожно похлопал по щекам. – Тебя пытались увезти вон те нехорошие чуваки, но Герман с ними уже разобрался!

Я с трудом повернул голову: трое здоровенных байкеров на перекрёстке были увязаны в причудливую металлическую композицию вместе со своими мотоциклами. Кое-какие детали торчали у парней из самых неподходящих мест. Каких – догадайтесь сами. И пусть у нашего специалиста по древней бронзовой скульптуре не самая богатая фантазия, зато силы и ярости – раз в сорок сверх меры!

– Светка первая заметила, что тебя нет. Где, говорит, мой Саня, чего он там столько времени моет в туалете? Сидит теперь, плачет-рыдает, обиженная, что ей не дали никого убить.

Я посмотрел в другую сторону: да, там за столиком сидела наша Афродита, но, честно говоря, она не выглядела расстроенной ну ни капельки. Просто отламывала тонкими пальчиками маленькие кусочки белого хлеба, запивая их такими же маленькими глотками белого вина. Тот факт, что у её ног под столом пускает кровавые сопли коварный хозяин кафешки, куда нас так подозрительно зазывали, был отмечен мною заметно позже.

Голова болела, на затылке запеклось немного крови, благо ударили вскользь. В правом ухе саднило, я дважды прочистил его ногтем мизинца, но неприятное ощущение всё равно оставалось. Вернувшийся Земнов, не задавая вопросов, поднял меня на ноги, быстро осмотрел, приложил мне указательный палец к носу, поводил им вправо-влево, проверил, как я, держусь ли, и честно спросил:

– Александр, идти можешь? Пожалуй, нам стоит убираться отсюда.

– Куда?

– Домой.

И мы все четверо вышли из кафе, честно расплатившись за барабулю и пиво. За общий ущерб здоровью владельца и престижу заведения не оставили ни копья! Здоровяк Герман нёс на плечах золотого коня царя Митридата, Диня поддерживал меня слева, Светлана Гребнева – справа. Я, конечно, старался сам передвигать ноги, но от помощи не отказывался – это было бы глупо. После такого удара по затылку самонадеянность преступна.

Собственно, и ушли мы недалеко, метров пятьдесят, – до ближайшего погребка крымских вин на розлив. Я даже помню, как спустились по ступенькам в обволакивающе нежную прохладу, а потом хромой старик Сосо Церберидзе закрыл за нами дверь, сопровождая в вечерний сад…

– Ну всё, теперь он наш.

– Ты слишком самоуверен.

– Червь никогда не подводит. По крайней мере, именно эта порода.

– Как ты сумел добраться до Цирцеи, она же в тюремной камере?

– Знаешь ли, если что-то очень нужно для дела, то мужчина способен горы свернуть!

– Знаю, милый. Слишком хорошо знаю…

– Мне не нравится твой тон.

– А мне не нравится, что ты с ней спал.

– Я с ней не спал!

– О да, конечно! И я, как дура, поверю…

– Мы не спали!

– Естественно, дорогой, вы бодрствовали…

– Вот почему ты всё вечно переводишь на тему секса?

– Потому что ты спишь со всем, что шевелится.

– Она не шевелилась!

– Ох, и когда тебя это останавливало?!

– Я не в этом смысле. Она спала, когда я забрал Червя!

– То есть ты хочешь сказать…

– Да. Именно это. Я могу проходить в ЧВК «Херсонес». И они об этом не знают.

– Ты мой герой! Я хочу тебя-я!

– Ну, если я что-то заслужил, так, может быть, ты?..

– Ни слова больше! Я уже внизу…

…В тот вечер мне пришлось отказаться от ужина. Слишком болела голова, и казалось, что лучше прилечь. Все всё поняли правильно, даже наш вечно нетрезвый языковед отказался праздновать общую победу за столом без моего участия. Договорились, что всё перенесём на утро, как раз и Феоктист Эдуардович сможет присоединиться.

До сих пор не очень понимаю, почему он так жёстко отказывается посидеть с коллективом вечерами, но домашние проблемы у каждого свои, и если суровая жена поставила условием непременное возвращение мужа после заката, то, видимо, увы, тут не поспоришь…

Спал я хорошо. Наверное. В том смысле, что сами сны были короткими и болезненными, а вот пробуждение вполне себе ярким. Крымское солнце пробивалось сквозь ветви деревьев, добираясь ласковыми щекочущими лучами и до моей маленькой комнатки. Вроде бы я чувствовал себя вполне отдохнувшим, голова прошла (ещё с ночи закинул две таблетки нурофена и аспирин). Получается, помогло.

На затылке прощупался небольшой пластырь – видимо, кто-то из наших позаботился. Тоже приятно. И да, общее состояние вполне себе бодрое, готов, так сказать, к труду и обороне!

Дверь распахнулась без стука, на пороге стоял горбатый сторож:

– Боги ждут.

– О, их уже много? Не один директор? – улыбнулся я, и он вдруг улыбнулся мне в ответ: – Твоя голова не болит? Я там зализал и пластырь наложил. Мало ли.