ЧВК Херсонес

Судно отошло от пристани, пока он ещё находился в прыжке, но я подал ему руку и он таки попал на борт. А потом мы рванули на подводных крыльях! Гнусный предатель едва ли не бился в истерике в руках догнавшей его полиции. Он что-то кричал, указывая в нашу сторону, но «Ставрос» продолжал набирать ход.

– Кажется, мы вырвались…

– Ох, Грин, лично я не спешил бы искушать судьбу, – сухо ответил мне Улисов, закручивая усы. – Мы успешно проскочили мимо многих неприятностей по дороге сюда, но это не значит, что они не настигнут нас на обратном пути. Полный вперёд!

Все наши расслабленно развалились за узким столом в кают-компании. Казалось, никто и близко не обращал внимания на заметно растущее беспокойство капитана. Честное слово, они просто раскупоривали вино, дабы шумно отпраздновать успешное окончание операции, которая, как вскоре оказалось, даже не начиналась толком…

– Я чем-то могу помочь?

– Нам придётся жаться к берегу, – не отвечая прямо на мой вопрос, капитан обернулся: – Светлана говорила, что вы служили во флоте?

– Да.

– Стрелять умеете?

Кажется, впервые во время моей короткой работы на частный комплекс музея «Херсонес» от меня потребовалось отнюдь не знание истории искусств. Разумеется, я подтвердил. Стрелять в морской пехоте учат, хотя быть снайпером необязательно. Это войска «смертников», как и воздушный десант, ну или, допустим, в прошлые века те же гусары: лёгкая кавалерия, два пистолета, сабля – всё. За бога, царя и отечество, ура-а! Руби их в песи, круши в хузары!

Вот и морская пехота – резкий штурм с моря, бег по песку, хаотичная стрельба, эффект нагнетания паники, закрепление на участке, бешеный напор на обалдевшего от неожиданности противника стрелковым оружием и кулаком при поддержке пушек десантного корабля. А за нами уже пойдут остальные. Там, где мы, там – победа!

– А мы не слишком близко к берегу? – немного удивился я.

– Вынуждены жаться поближе. В море нас возьмут в клещи патрульные корабли.

– Птицы! – громко крикнул один из матросов. – Шесть прямо по курсу.

– Стимфалийские дроны, – скрипнув зубами, поправил его Улисов и бросил мне: – Калаш в ящике, к нему четыре рожка. Бейте с носа!

Я повиновался, не задумываясь ни на секунду. Как говорили англичане, капитан на судне – это второй после Бога. Старый добрый автомат привычно лёг в руки. Я передёрнул затвор. Если дроны спустятся чуть пониже, то им не поздоровится. Нас учили стрелять в качающейся на волнах шлюпке, и учили хорошо.

Шестёрка дронов атаковала нас правильным клином. И должен признать, что на расстоянии ста или даже пятидесяти метров их запросто можно было принять за странных когтистых птиц с широко расставленными и почти неподвижными крыльями.

Я лёг спиной на нос судна и попытался прицелиться. Мне ни разу не доводилось бывать на охоте, чтобы бить каких-нибудь уток или перепелов влёт, наверное, поэтому…

– Грин! – едва не срываясь на мат, заорал Улисов. – Клянусь вилами Посейдона, если хотите жить – стреляйте!

Рядом с моим плечом о стальную палубу звякнул медный нож. Или перо, или клинок, или заточенная полоска металла, или короткая стрела – неважно, некогда было рассматривать.

– Аря-ря-я! – предупредил я, нажимая на спусковой крючок.

Короткая автоматная очередь, знакомый запах пороха – и агрессивный дрон отвернул с линии атаки. Зато остальные обстреливали нас поминутно!

Один из матросов вскрикнул от боли, получив медное перо в предплечье левой руки. Капитан стрелял с кормы из новенькой «беретты», не слишком успешно, но птицы всё равно разлетались от выстрелов. С десяток острых клинков вонзились в пластиковую крышу как раз над кают-компанией. Пробить насквозь мощи не хватило, но тем не менее наши заметили опасность.

– Саня, держись типа, я с тобой! – равнодушно крикнул Денисыч, привычно разливая винишко. Гребнева также послала мне воздушный поцелуй и большими и указательными пальцами рук изобразила сердечко. Другой помощи от них не было.

Разве что заботливый знаток металла и мрамора, высунувшись с кормы, спросил у капитана, есть ли на судне лук и стрелы. Ну, раз нет, извините, из другого оружия он стрелять не умеет. То есть, пока мы бились, они там все просто квасили, с комфортом проводя время. Desipere in loco…[11]

Мне удалось сбить один дрон. После замены рожка, на вдохновении, я снял ещё двух «птичек». Остальные, одумавшись, развернулись к берегу, можно было выдохнуть. Улисов подошёл ко мне, на ходу прижимая платок к глубокой царапине на лбу, видимо, и его задело.

– Грин, а вы не хотели бы сменить службу? На моём судне всегда есть место для хорошего стрелка.

– Спасибо, – я пожал протянутую руку. – Но, честно говоря, мне нравится музейная работа. Тишина, покой, бумаги, древности, предметы искусства. Я не фанат приключений.

– Да, но именно ими ЧВК «Херсонес» по маковку обеспечивает всех своих сотрудников! – рассмеялся он, а через пару минут мы причалили.